Белла долго колебалась, но все же сказала:
— Он же ваш внук независимо от того, кто его мать.
Лицо герцогини сморщилось. Исчезла высокородная надменная аристократка, уступив место старой больной женщине.
— Мне остается только сожалеть, — сказала она. — Понимаете, когда мой сын, отец Джеймса, вернулся из Оксфорда, он вел себя как настоящий повеса. Одно дело сделать ребенка горничной. Но ведь он заявил, что любит девчонку, и исчез вместе с ней. Я была в ярости. Нельзя было допустить, чтобы мой единственный сын, наследник герцогского титула, выставил себя на посмешище. Через какое-то время он вернулся домой и сказал, что девушка умерла и у него есть маленький сын. Я обеспечила ребенка, а мой сын вскоре стал герцогом. Тогда я даже не подозревала, что они поженились.
— Джеймс ни в чем не был виноват.
— Да, я совершила ужасную ошибку. Грегори рос донельзя избалованным, испорченным мальчишкой. Я всегда закрывала глаза на его дурные поступки. Но, скажу вам правду, сейчас я довольна, что Джеймс стал законным наследником. Он достойный человек. Жаль только, что мое время стремительно уходит и я не увижу его наследника, — проговорила герцогиня.
Белла снова оказалась во власти противоречивых эмоций. Может быть, сказать ей о своей беременности? Хотя такие секреты не открывают перед свадьбой.
Но ведь герцогиня умирает.
И Белла решилась:
— Возможно, вы увидите наследника несколько раньше, чем рассчитываете.
Ее лицо озарилось искренней радостью.
— Вы беременны? В тот самый момент, когда Джеймс ворвался с вами на руках в мою гостиную, я знала, что мои молитвы будут услышаны.
Приехав домой из «Линкольнз инн», Джеймс узнал, что ни Беллы, ни его бабушки нет дома. Стоджес сообщил, что обе женщины отправились по магазинам, чтобы купить веера и прочие аксессуары для сегодняшнего бала.
Джеймс с нетерпением ожидал возможности представить обществу Беллу. Главное, что при этом она будет рядом, под руку с ним. Всю прошедшую неделю он старался держаться от нее подальше, поскольку внезапно обнаружил, что не может находиться с ней в одной комнате и не касаться ее. Он решил уважать ее желания, но, черт возьми, это решение стоило ему слишком дорого. Достаточно было одного только взгляда на нее, пусть даже мельком, и он чувствовал возбуждение.
А до свадьбы еще так далеко.
«Я превратился во влюбленного идиота», — мрачно размышлял Джеймс. Он страстно желал видеть ее своей женой, и мысль о том, что она носит его ребенка, не пугала, а приятно волновала.
Этого ребенка он будет любить так, как никогда не любили его. А если у него родится сын, к черту все на свете пансионы и закрытые школы с короткими визитами домой на каникулы. Джеймс будет проводить время со своим ребенком каждый день, будет вместе с ним завтракать и обедать, учить ездить верхом и охотиться, читать и писать. И главное, его малыш никогда не усомнится в том, что любим.