К приезду Лоренса я довела себя до нервной дрожи, но, когда он вошел, постаралась успокоиться и вести себя как обычно, а голосу придать тот холодок, с которым всегда говорила мама:
— Привет, Лоренс, как ты?
— Отлично, очень рад слышать, что тебе намного лучше, Вера. Как здорово снова видеть тебя в гостиной!
— Спасибо.
Обменявшись обычными приветствиями, мы оба не знали, что еще сказать, и молча уставились друг на друга.
Как же я люблю его, смущенно подумала я, глядя на его высокую фигуру и сильное выразительное лицо. Внезапно он сказал, что ему нравится моя новая стрижка.
— Ты такая милая. Не против, если я закурю?
— Нисколько. Пожалуй, тоже возьму сигаретку. Кати сказала, что оставила несколько в серебряной коробочке.
Он протянул мне ее, потом предложил прикурить. Когда Лоренс наклонился ко мне, то я заметила, что и сам он выглядит не слишком хорошо. Лицо было уставшим, и его избороздили морщинки.
Он уселся рядом. Казалось, что он хочет просто поболтать о том о сем. Итак, мы обсудили чудесную летнюю погоду. Доброту Хенсонов. Преданность моей матери, которая неусыпно выхаживала меня. И наконец, то, как он волновался обо мне.
У меня появился шанс заметить:
— Как мило с твоей стороны! И спасибо за потрясающие розы.
— Не за что. — Он растерянно уставился в пол.
В конце концов, именно я, со своей прежней импульсивностью, повернула разговор в более интимное русло:
— Лоренс, мне так много хочется узнать, если ты, конечно, можешь кое-что прояснить.
— Конечно, — буркнул он.
— Я все такая же неугомонная, как и до… до… до той ночи, — запнулась я.
— Пришло время рассказать тебе обо всем, — нахмурился Лоренс.
И когда он поднял на меня глаза, я поняла, что ему стыдно. Это задело меня, потому что я полагала, что ни мне, ни ему нечего стыдиться. Просто сидела и ждала, что он скажет.
— Я должен принести свои извинения, Вера. С самого начала и до конца я действовал как конченый дурак. Мне нет оправданий, кроме того, что я не ожидал, что все может так трагично закончиться. Я пытался помочь всем, а вышло наоборот. И если бы ты погибла той ночью, вина была бы полностью на мне.
— О нет, конечно же нет! Ты не должен винить себя за этот несчастный случай!
— Но вина все же моя. Попытаюсь объяснить тебе. Но, бог мой, Вера, как бы, ты думаешь, я чувствовал себя, если бы ты не поправилась? Это был просто кошмар какой-то! Когда я поднял тебя там, у подножия лестницы, и увидел, что течет кровь… и то, как ты выглядела… о боже, я решил, что ты умерла. Ты не представляешь, что со мной стало!
Сердце у меня запрыгало от совершенно неуместной радости, но я ничего не могла поделать с собой. Неимоверным усилием воли мне удалось не показать этого. Теперь настала его очередь дать волю эмоциям.