Путь к звёздам (Верещагин, Арсеньев) - страница 209

   НЕТ!!!

   Нет, не надо, не надо. Перестать! Я не буду реветь, хватит, наревелся уже на всю жизнь, наверное. Да и не я один, мы все тут, кажется, глаза себе выплакали.

   Ничего. Ничего. Подрастут зубки-то, подрастут. Подрастут, и мы ещё вернёмся, ой как мы вернёмся. Конечно, не мы сами, нам-то не успеть, не дожить, но пусть наши внуки или правнуки, но вернёмся обязательно. Этим, мыслью, мечтой о возвращении, дышит и живёт весь наш корабль. Мы все как один мечтаем вернуться. Нет, мечтаем ВЕРНУТЬСЯ. И кое-кто очень сильно тогда пожалеет, что сейчас, сегодня, не смог нас найти.

   А ведь искали, искали нас, тщательно искали. И не нашли!! Вот уже два месяца, как последние поисковики джанго покинули Солнечную систему. Вообще-то, если честно, то искали они не нас, искали просто случайно спасшихся. Знали бы они, что тут такой корабль, как наш прячется - ни за что бы поиски не бросили, искали бы и год и два и десять. Пока не нашли искали бы. Но нет, про нас не знали они, весь проект был строго засекречен, до самого последнего момента. Я сам-то узнал о том, что отобран, только за два часа до старта челнока с Земли. И даже уже в космосе, когда мы к нашему "Фениксу" летели, даже там я не знал, куда это нас везут всех и зачем. Да что я, даже Карлуша не знал об этом проекте и страшно возмущался, когда правда вскрылась. Он считал, что его долг - оставаться на Земле и прямо-таки требовал, чтобы его вернули обратно. Только его всё равно никто не послушал и теперь он лежит рядом со мной и, кажется, опять ревёт.

   Карлуша давно перестал стесняться меня с Лёшкой. На людях он крепится, ходит всегда прямо и гордо, говорит чётко и по существу. А в пенале потом ревёт и зовёт маму. Не знаю, как Лёшка, но мне уже раз десять приходилось тихий Карлушин рёв успокаивать. Впрочем, Лёшку тоже я примерно столько же раз успокаивал. Как и они меня. Дней пять назад мне опять мама приснилась и сестрёнки. Проснулся весь в слезах, Карлуша обнимает меня, гладит по голове и что-то шепчет бессмысленно-успокаивающее.

   И мне совсем не было стыдно за слёзы. Кого стесняться-то? Карлушу? Да даже если бы и кто из других пеналов увидел меня в слезах, что ж такого-то? У нас тут у всех одна общая беда, одно горе. И одна общая Ненависть.

   Ничего, зубки-то подрастут.

   Карлуша рядом со мной завозился и повернулся лицом ко мне. Так и есть, на щеках у него капли. Я привычным движением достал левую руку и тыльной стороной ладони вытер слёзы с конопатого лица Карлуши. Тот буркнул что-то благодарно и уткнулся носом мне в плечо. Может, уснёт? Время ещё есть, часа полтора поспать вполне может, прежде чем на заседание своё пойдёт.