— Ишь, стерва какая, охотится, — задумчиво сказал он. — Дайте-ка мне ее на несколько репетиций, и она больше не будет охотиться.
— Да знаем мы тебя, костолома несчастного. Тебе только дай добраться, ты ей все ребра переломаешь!
Борисов засмеялся:
— Переломаю или нет, а охотиться больше не будет!
На дощечке, прикрученной к сетке вольера, значилось:
«Осторожно! Очень опасно! ГЕРТА, 1956 год рождения».
— Сколько ни наблюдаю за этой чертовкой, никак не могу ее понять, — продолжал Николай Сергеевич, указывая на многочисленные плохо затянувшиеся раны на шкуре тигрицы. Раны почти зажили. Но посмотрите, как кто-то изувечил ее переносицу!
— Может быть, это просто потертости, — предположил Плахотников. — Ее же ловили, связывали, транспортировали.
— Не похоже, — возразил Борисов, — тут что-то другое. Бог ее знает.
— А если кто-то пытался ее дрессировать? — выдвинул и я свою версию.
Многозначительно улыбаясь, Николай Сергеевич ответил:
— По-моему, тебе ее брать не следует. Ибо кто к ней в клетку войдет, от нее и погибнет. Во всяком случае, из клетки не выберется. Ее, видно, потому и продали нам. Но, подлецы, не прислали никаких документов с описанием ее прошлого. Да, откровенно говоря, какой дурак напишет, что он не справился с животным. Короче, ерунда все эти разговоры. Я не советую тебе ее брать, и точка. — И зоотехник посмотрел на меня испытующе.
Я всполошился:
— Как же можно не брать, когда ее уже прислали и она прошла месячный карантин! Ведь кончился же карантин, Николай Сергеевич, правда? Что ж, за один неуживчивый характер отправлять ее в зоопарк?! Милый Николай Сергеевич, — взмолился я, — с вашим мнением все начальство считается. Бога ради, не говорите никому о ее повадках, иначе мне не разрешат ее приобрести! А я хочу стать настоящим укротителем и покорять животных с любым характером. Да и потом, если я от нее откажусь, слух сразу пройдет. Скажут: взялся акробат не за свое дело, а попался ему строптивый тигр — он и струсил. Но ведь я не боюсь, Николай Сергеевич, ни риска, ни трудностей. Попробуем: она — меня или я — ее. Да будь я трижды рыжий, если не справлюсь! К тому же, — продолжал я канючить, — она мне уже нравится. Это же первая тигрица с таким тяжелым нравом. Я все силы отдам, чтобы ее покорить. Николай Сергеевич, Макс Антонович, Евгений Николаевич, вы же сами говорили, что к тигру нужен индивидуальный подход! Я постараюсь, вы еще будете мной гордиться, если я укрощу непригодную для дрессуры тигрицу. Мне главное начать. Поддержите меня, вся надежда на вас!..
Устав от моего нытья, Николай Сергеевич, перебил: