Был сделан привал.
По подразделениям первого батальона полетела команда «Всем — на политинформацию!»
— Дорогие товарищи! — начал Дорохов торжественно. — Сегодня командующий Квантунской армии отдал приказ своим войскам о прекращении боевых действий. Слава нашей армии!
— Ура-а! Ура-а! — загремел батальон. Дорохов продолжал:
— Прекратил сопротивление гарнизон Хайларского укрепрайона. Генерал Номура вывел из подземелья четыре тысячи солдат и офицеров. Это все, что осталось от его дивизии. Сдались многотысячные гарнизоны в Бухэду, Чжалантуне и других городах. Но, товарищи, победа не должна притупить у нас бдительность. Еще не все японские части сложили оружие и не все вняли голосу разума. Самураи будут еще устраивать засады, открывать огонь и бросаться в атаку…
Снова затопали, запылили батальоны по маньчжурским дорогам.
Впереди был Чжалантунь. Все уже знали, что в этот город вошли наши передовые части. Поэтому бойцы шагали не спеша, разглядывали поля и огороды. Заводили разговоры о земле, мирной жизни. Бойцов удивляли здешние огурцы — необычно длинные, темно-зеленые, в пупырышках, иные согнутые, будто бычьи рога. Старков, как бывший председатель колхоза, рассматривал странный огурец, пробовал на вкус.
— Кожура толще и не такой сочный, как у нас.
— Барахло, товарищ старший сержант, — морщился Степной. — У нас и духовитее, и красивее.
— Зато не водянистые и не пустые. Крепче наших. На засолку хороши. Надо семян достать да у себя развести…
Арышев ехал на коне рядом с Быковым, слушал неторопливые житейские разговоры бойцов, но они не задевали его души. Он был во власти другой думы — тягостной и горькой. Ночью ему приснился нелепый сон: привиделось, будто солдаты укладывают в братскую могилу рядом с Веселовым Таню. Ему же кажется, что она жива, лишь уснула, и он хочет разбудить ее. Тогда один из солдат поднял плащ-накидку: у Тани были отрезаны ноги. Анатолий вскрикнул от ужаса и проснулся. И теперь он мучительно думал: неужели Таня не выжила?
— Смотри, какое-то село, — тронул его за руку Быков, всматриваясь в даль.
Арышев очнулся, поднес к глазам бинокль. Дорога впереди опускалась в широкую низину, поросшую травой и кустарником. За низиной на возвышенности виднелось большое село. Солнце, скатываясь к горизонту, косыми лучами озаряло его, а низина куталась в тени.
— Вот бы где на ночевку остановиться, коней покормить! — мечтательно проговорил Быков.
Арышев что-то хотел сказать, но тут рассыпалась дробь пулемета. Над колонной засвистели пули. Последовала команда развернуться фронтом, залечь, окопаться на тот случай, если начнется артиллерийский обстрел.