— Почему так много подвод и людей около вагонов? — спросил я, обращаясь к ехавшим со мной товарищам.
— Идет грабеж колчаковского имущества, — ответил Галкин.
— Стой! — приказал я шоферу.
Машина остановилась. Мы вышли из нее и направились к вагонам.
Увидев военных, из вагонов стали выпрыгивать мужики, бабы. Они бросились на нагруженные всяким добром подводы и бежали.
— Да что вам, товарищи, жалко? Ведь это добро колчаковское! — недоуменно спрашивали крестьяне, когда мы заставали их в вагонах, следуя дальше к Омску.
— Нет, — отвечали мы, — это добро советское, и растаскивать его нельзя, преступно.
— Колчак грабил нас, ну мы вот немного и возмещаем наши убытки, — говорили крестьяне и упрашивали не отбирать у них взятые из вагонов полушубки, валенки, материю.
Машине часто приходилось останавливаться, чтобы разогнать очередную группу грабителей. Галкин обычно стрелял в воздух из маузера, и они разбегались.
Вблизи Омска навстречу нашему автомобилю двигался поток людей. Это были белоармейцы, которые десятками тысяч отправлялись в тыл. Все они шли нагруженные: кто тащил за собой салазки, а кто нес набитые доверху мешки.
— Что несете? — спросил я одного из пленных.
— Да вот маленько захватили колчаковского добра. Чай, недаром воевали!
Мы заглянули в мешки. Тут были и куски материи, и парфюмерия, и консервы, и новое обмундирование…
Я связался по прямому проводу со штабом дивизии и отдал распоряжение начальнику штаба выставить на дорогах заставы и отбирать награбленное.
Наконец мы достигли Омска. Город кишел, словно муравейник. Шинели, рабочие блузы, сибирские поддевки, пуховые шали, бобровые воротники, дамские шапочки — все смешалось в уличной толпе. Все куда-то спешили, многие нагружены “товаром”. Оказалось, что и здесь шел грабеж вагонов и складов. Все хотели урвать что-нибудь для себя, пополнить свои запасы.
Я поехал на станцию Омск, откуда шли нагруженные антантовским добром жители и военнопленные. Там находился штаб 242-го полка. Чем ближе подъезжал я к вокзалу, тем гуще был поток встречных, осчастлививших себя обувью, одеждой военного образца, мануфактурой.
Трудно бороться со стихийным грабежом. Командир 242-го Волжского полка С.С. Вострецов и комиссар Н.Н. Новосельцев бросили часть полка на борьбу с грабителями. Сам Новосельцев, бывший матрос, обвешанный пулеметными лентами и “лимонками” (гранатами), носился около вагонов с наганом в руке и наводил порядок. Достаточно ему было появиться, как грабители бежали без оглядки прочь от поездов и от станции.
С большим трудом удалось приостановить грабеж. Не обошлось, разумеется, и без расстрела наиболее “отличившихся” грабителей.