Известно, что тучные, хлебородные земли Нинаня по праву считаются житницей страны. Но, к сожалению, в то время, когда наша экспедиция только еще спустилась с Лаоелина и вступила в пределы Северной Маньчжурии, жители Нинаня не хотели даже угостить нас кашей. Если бы столь прохладное отношение порождено было житейскими трудностями, бедностью, то оно, конечно, вызвало быу нас только со чувствие. Но в данном случае причина была иной — вокруг воцарилось сплошное недоразумение и недоверие, и люди без всяких причин отворачивались от нас. Это сильно встревожило нас, привыкших к народной поддержке и радушию жителей.
Увидят местные жители хотя бы издали наших бойцов, — а были они в матерчатых гетрах и в солпхи (Приспособление для передвижения по глубокому снегу, надеваемое на обувь. Дежичся из соломенных веревок, проволок и т. п. — ред.), — сразу же шепчутся: «Вот она, «кореская красная армия», пришла!» И тут же прячут в домах детей и молодых девушек, а двери закрывают на засов. После этого начинали осторожно следить за нами, что вызывало у всех сильное чувство обиды, задевало самолюбие.
Несколько дней нам приходилось и варить кашу, и ночевать прямо под открытым небом. Все вокруг было чуждым, непривычным, чего нам никогда не приходилось испытывать в Цзяньдао. Там, в Восточной Маньчжурии, обстановка была совершенно иной. Как только мы возвращалисьс победой после боя, люди гурьбой выходили навстречу нам, приветствовали бойцов — били в барабаны, гремели гонгами, аплодировали, преподносили букеты цветов. Одни, бывало, протягивали бойцам чащки с кипятком, другие предлагали початки вареной кукурузы. Однажды в Мацуне даже соорудили своего рода триумфальные ворота из сосновых ветвей в честь бойцов.
Однако в Нинане люди как могли сдерживали свои чувства. Мы отправили в населенные пункты разведчиков, задействовали подпольную организацию, однако местные жители ничуть не выражали нам своимнения и не выдавали свои думы. Их ледяная сдержанность намного превышала наши представления о тамошнем населении, которые у нас возникли в Восточной Маньчжурии после беседе Чжоу Баочжуном и с Ко Бо Бэ, который довольно часто посещал Северную Маньчжурию.
В уезде Нинань находилось село Волянхэ. Само название села «Волянхэ» говорило о плодородности полей, обилии хлеба. Но и там люди не только не проявляли готовности накормить бойцов, а как бы даже и не замечали никого из нас.
Мы попытались было провести среди населения политическую работу, но на наше приглашение посетить собрание почти никто не откликнулся. В результате никто из нас не смог даже выступить с публичной лекцией о текущем политическом положении. Ли Сон Рима раздражала крутизна перевала, когда мы добирались сюда. Но оказалось, что теперь перед нами встали еще более крутые, более высокие барьеры, чем при форсировании перевала Лаоелин.