Народ, открывший перед коммунистами свое сердце, начинал понимать большой смысл жизни в оказании помощи революционной армии. В гуще народа надолго запомнились многие незабываемые лица. В их числе — старик Ким на лесоразработках в Тяньцяолине, старик Чо Тхэк Чжу в Давэйцзы, китайская старушка Мын Чэнфу в Волянхэ, старец Ли в Наньхутоу.
Старушка Мын постоянно посылала в экспедиционный отряд ценные разведывательные данные о действиях противника, несмотря на то, что вместе с женой двоюродного брата своего мужа она подверглась арестам и жестоким физическим мукам со стороны японской полиции.
Старец Ли из Наньхутоу был занесен в черный список, находился под постоянным надзором врага. Варвары со жгли его дом жилплощадью восемь канов за помощь партизанскому отряду. Было время, когда доставляли его в жандармерию и десятки раз избивали батогами. Несмотря на такие мучения, старик все равно часто приходил в расположение отрядов революционной армии, взвалив на спину необходимое нам продовольствие и обувь.
— Скажите, пожалуйста, вам не страшно? — спросил я однажды у него.
— Конечно, страшно. Пронюхают, что я таскаю вам, революционной армии, вещи, — истребят всю мою семью, не говоря уж о моих трех сыновьях. Но ничего не поделаешь. Нельзя же нам заботиться только о своем благополучии и сидеть сложа руки, когда вы, бойцы революционной армии, недоедая и недосыпая, испытываете страдания, чтобы вернуть потерянную Родину, — ответил он.
В сердцах жителей Северной Маньчжурии воспламенялась святая искра любви к отечеству, готовность защищать справедливое дело. По силе этих чувств они мало чем отличались от жителей Восточной Маньчжурии. Различие было лишь в том, что у первых была «толстая скорлупа», покрывшая это святое чувство, и был «гораздо выше порог» на двери к проходу сквозь эту «скорлупу».
Народ без колебаний открывает свое сердце любому из тех, кто относится к народу с пониманием и сочувствием, и с горячей любовью заключает его в свои объятия. Но он решительно замыкается, уходит в себя, встречаясь со всяким сбродом — перед мерзавцами низменной души, ни разу не задумывавшимися над тем, что сами родились в гуще народа и росли на почве народа, перед наглецами, считающими, что народ обязан им прислуживать, а они имеют право пользоваться всевозможными почестями, перед бюрократами, полагающими, что народом можно управлять как им вздумается, перед вампирами, относящимися к народу как к дойной корове, перед пустомелями, на каждом шагу трезвонящими, что любят народ, а, видя его страдания, проходят мимо с закрытыми глазами, перед лицемерами, бездельниками и мошенниками.