Оказалось, что когда отряд попал в окружение противника, политрук роты Ван Дэ Хын, взяв Ким Тхэк Гына и других бойцов, создал из них ударную группу, чтобы прорвать кольцо окружения. В ожесточенном рукопашном бою он штыком и прикладом уложил пятерых карателей, а затем замертво свалился сам в сугробах.
Ван Дэ Хын! Он был одним из самых любимых мною военно-политических работников, был лихим «воякой», заслуживавшим всеобщего уважения. Люди, как правило, принимали его за китайца. Да это и понятно: от его фамилии и имени на версту пахло китайской интонацией, да и он сам также искусно владел китайским языком, как и родным — корейским. Но он был чистокровным корейцем. В оказание помощи военным и жителям в Северной Маньчжурии он внес свой посильный вклад. Ван, искусно владея китайским языком, везде встречал радушие китайцев. Не без основания Чжоу Баочжун «зарился» на него.
«Надо было бы оставить его в отряде Чжоу Баочжуна, когда он этого домогался…» — думалось мне. Меня охватила такая жгучая душевная боль, что, казалось, все тело, вся душа вот-вот разобьются вдребезги. Я как мог в той обстановке чтил память павших боевых друзей.
— Ситуация была настолько критической, что нам даже не удалось похоронить политрука, — снова послышался голос комвзвода Ким Тхэк Гына, дрожащий от скорби и раскаяния.
«Ведь в Северной Маньчжурии много снега. Так почему же не накрыли его хотя бы снегом?» — чуть не сорвалось с моих уст порицание. Однако разум подавил этот внутренний голос. Разве он, Ким Тхэк Гын, не знал об этом? Насколько же острой была обстановка! Ведь этот добряк, заботливый, даже не смог похоронить своего товарища!
Я опять написал рукояткой маузера на снегу: «Ты запомнил ущелье, где погиб Ван Дэ Хын?»
— Конечно же! Как же мне это забыть? — отвечает Ким Тхэк Гын.
«Ну ладно. Вернемся туда, когда потеплеет, и похороним с почестями», — вновь написал я на снегу.
Вижу, бойцы чуть-чуть передвигают сани вперед, чтобы буквы на снегу не налезали друг на друга.
Но, к сожалению, мы впоследствии не могли возвратиться к нашему боевому товарищу Ван Дэ Хыну. В Тяньцяолине помимо него пало немало других бойцов, чьи тела мы не успели похоронить. При мысли об этом и поныне разрывается моя душа. На сердце и до сих пор лежит камень вечно неоплаченного долга. Чем же мне выразить столь неотступное чувство ВИНЫ?
После освобождения Родины поэт Чо Ги Чхон, завершив свою поэму «Гора Пэкту», пришел с рукописью сначала ко мне. Я стал первым читателем поэмы, слушал, когда декламировал ее автор. Золотые слова, ценные, как жемчужина! Я был просто восхищен, — а это главное, — содержанием поэмы. В ней много строк, трогающих струны сердец людей.