— Здесь жил один?
— Да. Его подружка замужем.
— Поэтому сеятель и убил его дома. Он прекрасно осведомлен. Случайности быть не может, Масена.
— Может, и так, но между Мармо и четырьмя вашими жертвами нет совершенно ничего общего. Вот разве только между двадцатью и двадцатью семью годами он жил в Париже. О допросах не беспокойтесь, коллега, все протоколы я отправил к вам.
— В Париже это и произошло.
— Что?
— Их встреча. Эти пятеро должны были быть знакомы, так или иначе жизнь сводила их вместе.
— Нет, коллега, по-моему, сеятель хочет, чтобы мы немножко побегали. Он внушает нам, что эти убийства имеют смысл, чтобы сбить нас с толку. Узнать о том, что Мармо жил один, легко. Об этом весь квартал знал. Здесь новости рассказывают на улице.
— Слезоточивый газ был?
— Ему прыснули хорошую дозу прямо в лицо. Для начала сравним газ с тем, что он использовал в Париже, и узнаем, привез он его с собой или купил здесь.
— Не обольщайтесь, Масена. Это очень ловкий тип, я в этом убежден. Он предусмотрел все до мельчайших подробностей, как химик, который знает всю цепочку реакции. И он отлично знает, чего хочет. Не удивлюсь, если он связан с наукой.
— С наукой? Я думал, вы скажете, с литературой.
— Одно другому не помеха.
— Чтобы ученый и со сдвигом?
— С 1920 года у него в голове призрак.
— Бог мой, коллега, он что, восьмидесятилетний старик?
Адамберг улыбнулся. При встрече Масена вел себя гораздо дружелюбней, чем по телефону. Во время разговора он энергично жестикулировал, хватал Адамберга за руку, похлопывал по плечу, по спине, а в машине — по коленке.
— Я думаю, ему между двадцатью и сорока.
— Приличный разброс, коллега.
— Но ему вполне может быть и восемьдесят, почему бы и нет? Для убийства ему много силы не нужно. Удушье газом, потом удавка, нечто вроде кольцевого упора, которым электрики связывают толстые провода. Срабатывает безотказно, с этим и ребенок бы справился.
Масена остановился, не доезжая морга, чтобы подыскать стоянку в тени. Здесь солнце еще палило по-летнему, люди гуляли в рубахах нараспашку или отдыхали в теньке, сидели на ступенях домов и чистили овощи, держа на коленях корзины. А в Париже небось Бертен ищет свой дождевик, чтобы не промокнуть.
С мертвого тела откинули простыню, и Адамберг внимательно его осмотрел. Угольные пятна были сходны с теми, что обнаружили у парижских жертв. Они почти целиком покрывали живот, руки, ляжки и язык. Адамберг провел по ним пальцем, потом вытер руку об штанину.
— Вещество отправлено на анализ, — сказал Масена.
— Укусы есть?
— Два, вот здесь, — ответил Масена, указав на внутреннюю складку брюк.