Кучер коснулся пальцами шляпы:
— Да, милорд.
— Сэйнт, я и сама могу дойти, — тихо возразила Кэтрин. — Тут всего два шага.
Не вняв ее словам, он крепко сжал пальцами ее руку.
— Мне не трудно, — сказал Сэйнт и кивнул кучеру, который протянул ему небольшой фонарь.
— Завтра я пошлю леди Синклер письмо — поблагодарю за чудесный вечер, — сказала Кэтрин, когда они дошли до порога.
— Джулиана будет рада, — отозвался он, но по голосу было ясно, что мысли его заняты другим. — Если я еще как-нибудь попрошу вас присоединиться ко мне и моим друзьям, вы согласитесь?
— Не раздумывая.
Сэйнт поднял фонарь, пока она искала ключ в сумочке. Ее немногочисленные слуги наверняка уже спали. Часто задерживаясь допоздна в «Золотой жемчужине», Кэтрин привыкла сама управляться дома.
— Однако вы отказались, когда женщины пригласили вас в Воксхолл. Почему?
Кэтрин заколебалась, но быстро пришла в себя и стала отпирать дверь.
— Напротив, я согласилась. Я только не захотела идти в костюме с маской, как они предлагали. — Она повернула ключ и рывком открыла дверь.
— Это же маскарад, Кэтрин, — сухо произнес он. — На маскараде все ходят в масках и валяют дурака.
Не ожидая, что он последует за ней, она шагнула в темноту узкого коридора. Ей не нужен был фонарь, чтобы найти дорогу.
— Здесь стоит канделябр… Вот. Не могли бы вы открыть фонарь? Хочу зажечь свечу…
— Чего вы боитесь?
— Ничего. — Она повернулась к нему спиной и замерла. — Дело не в страхе, просто мне это не интересно. Не люблю глупые игры.
Сэйнт улыбнулся, блеснув белоснежными зубами.
— Какая скромность! — Он открыл застекленную дверцу фонаря, предоставляя доступ к пламени. — Меня не покидает ощущение, что, если вас заинтересовать, вы в подобных играх превзошли бы всех.
У Кэтрин волосы стали дыбом на затылке, и это было предупреждением об опасности. С невозмутимым видом она снова развернулась и наклонилась к фонарю, чтобы зажечь свечку.
— Я могу надеть красивое платье, могу вести себя за столом так, как принято в обществе, но я не принадлежу вашему миру, Сэйнт. Я ему чужая.
— Неверно. Это вы сами хотите быть чужой.
— В этом мы никогда не придем к согласию. Я, лорд Сэйнтхилл, всего лишь живое свидетельство того, что лорд Гриншилд был безответственным человеком в юности, по крайней мере какое-то время. — Она выпрямилась и встретилась с ним взглядом. — Он заплатил чужим людям, чтобы его ошибка исчезла. Его больше всего волнует то, что я теперь в Лондоне и что меня нельзя ни подкупить, ни запутать.
Кэтрин отвернулась и начала зажигать остальные свечи в канделябре. Тихий вздох Сэйнта она ясно услышала.