Штатский был Иван Николаевич Малинин. Городской голова. Да и не до приличий тут было. Встал обеспокоенно.
- Вы простите меня, Георгий Петрович... но как же это?.. - его румяное лицо покраснело больше, глаза опасливо забегали. - Вы выводите из города самую отборную часть... А... мы-то как же?
Улыбнулись иные, иные призамолкли. Благодарно посмотрел на Малинина контр-разведчик.
- Я спрошу у каждого его мнение, - сухо решил Полянский. - Вы? обратился он к самому большому, к начальнику тюрьмы.
- Я... с Иваном Николаевичем... - извиняюще прохрипел старик.
- Вы? - к Мурзанову.
- Я... как прикажете...
И уже с скрытой ненавистью, словно ожидая оскорбления, вызвал взглядом Шумана.
- Я уже сказал. Я за выступление. Но только тогда, если эта отборная часть, - подчеркнул, - действительно надежна...
- Не смеете сомневаться! - злобно сказал хорунжий.
- Выступление решено, - объявил Полянский.
Быстро разошлись. Домой торопились, поздно было итти. Задержался Малинин, хорунжий Орешкин.
Полянский был очень доволен, посмотрел на часы, приказал вестовому закладывать лошадей.
- Что же это вы, Иван Николаевич, - весело упрекнул, - да это же пустяковое дело! Ведь такие молодцы... - хлопнул по плечу Орешкина, - в прах сотрут эту шваль!..
- Верно, - вкрадчиво соглашался Малинин и багровел, - да как-то оно страшновато! Не военный я.
И, уже повеселев, хорунжему:
- А ты вот что, Николаша, пойдете вы по Логовской дороге, так ты, друг, в заимочку мою загляни... Верст пятнадцать отсюда. Я там с осени веялку оставил, - так наряди мужиков, чтобы вывезли. А то ведь сожгут, проклятые...
- Слушаю, Иван Николаевич, вывезу и вашу, и какая еще там попадется...
- Ну, вы все-таки... молодые люди, там не очень! - остепенил Полянский.
- Не беспокойтесь, Георгий Петрович, у меня люди дисциплину хорошо знают. А потом ведь там сплошь большевики... Жалеть не будете...
- Ну, хорошо, хорошо, - заторопил Полянский, - пока идите. Завтра утром готовьтесь. Всего доброго. Собираемся и мы, Иван Николаевич!.. А знаешь, сбился он на ты, - Маня пишет, что к нам едет новый уполномоченный по снабжению. Очень симпатичный человек...
- О-о! - обрадовался Малинин, - значит, заготовки для армии? Это славно. Авось и для преферанса партнер...
* * *
Клокочет сборня. Густо, жарко. Дохи, овчинные полушубки комом лохматой шерсти толкутся, напирают. Упрели. Махорочное зелье струйками сизыми. И под черный, закоптелый потолок - колыхающимся пологом.
Гудит сборня, раскачивается.
Многопудовые замки щелкают - отмыкают обиду стародавнюю, захороненную глубоко еще дедами.