— Играем в преферанс.
— Прямо вся группа?! — почти с ужасом спросила она.
Я вспомнил моего ассистента, начинающего оператора Ромку, вспомнил, что его интересуют такие девушки, как вот эта, и сказал:
— Почему же, нет… Один симпатяга не играет. Слишком молод, и к сидячим играм у него никакой склонности. Приходите вечерком к гостинице, он вас будет ждать.
3
Семья Боруты жила на неширокой улочке, а вернее, на одном из канальчиков, впадавших в главный, большой. К дому Боруты я и шел вдоль этого ерика, по пружинящим под ногами мосткам в две доски. Дом был деревянный, крытый камышом, а наполовину застекленная веранда, окрашенная зеленой краской, видимо, пристроена недавно. У крыльца я увидел женщину, сидящую на низеньком стульчике в какой-то неестественной, напряженной позе. На одной руке она держала ребенка, другой что-то делала. Только всмотревшись, я понял, что женщина красила свежеоструганные ступеньки крыльца. Делала это поспешно, нервно и неумело. Заметив, что я остановился у ее дома, настороженно обернулась, держа в отведенной в сторону руке кисть, с которой капало на землю, а на мое «здравствуйте» лишь слегка кивнула и спросила:
— Вы к кому?
— Вы жена Боруты, Лиля?
— Ну?
Я вошел во дворик, женщина положила на крыльца кисть, поднялась, пересадила привычным движением с одной руки на другую ребенка с пышными кудряшками, с длинными кукольными ресничками, в цветастой рубашонке — мне трудно даже было понять, девочка эта или мальчик, и с напряженным выжиданием смотрела на меня. Она, конечно же, никого не ждала так рано, была непричесанная, в халатике и босиком. Из-под припухших век колюче смотрели зеленоватые глазки. Услыхав, с чем я пришел к ней, она вдруг как-то ссутулилась, низко нагнула голову и визгливо, сквозь давившие ее слезы выкрикнула:
— Я уже все знаю. Ну и пусть! Он мне, проклятый, жизнь испортил!
И тут же убежала в дом по только что покрашенному крыльцу. На темно-красном полу веранды остались зеленые следы ее босых ног.
Я постоял некоторое время посреди дворика. Из дома слышались надсадные приглушенные рыдания, потом заплакал ребенок. Мне было искренне жаль Лилю, и я подумал, что, наверное, не следовало приходить к ней, лишний раз расстраивать, тем более, что она уже все сама знала, а помочь я ничем не мог — только сделал хуже. Да и у меня настроение испортилось, и поэтому уже не хотелось идти к Варе. Она, как мне думалось, тоже была виновата в несчастье этой бедной женщины. Я ругал про себя Боруту и за Лилю, и за то, что группа наша по его милости оказалась в вынужденном простое, злился на себя за свой приход сюда. Но делать было нечего, улочки находились рядом, и я по горбатому мостику вышел на соседний канальчик, отыскивая нужный номер дома. Я уже почти подошел к нему, когда из дворика вышла девушка и торопливо зацокала каблучками по кладкам мне навстречу. Я почему-то сразу же угадал, что это Варя, почему — не могу объяснить и до сих пор. Когда она поравнялась со мной, я, чуть посторонившись, чтобы дать ей дорогу на узких мостках, спросил: