— Извините, пожалуйста, вы не Варя Скосырева?
— Варя! — охотно и обрадованно выпалила она, заулыбалась и засияла так, будто все, что было в ней самого радостного, самого светлого и приветливого, выплеснулось на ее лицо, растворилось в улыбке. Я даже смутился — давно не видел такой откровенной, такой обаятельной, предрасполагающей улыбки. Нет, ничего необычного в Варе не было, пройдет такая мимо — и не заметишь ее. И красотой особенной она не отличалась, самая что ни на есть обыкновенная девушка. Вот только эта улыбка, эта естественность и непосредственность — именно то, чего так добиваются режиссеры даже от талантливых актрис и чего так редко удается добиться. Но она не актриса, не играла, все в ней было естественно, и в этом была сила ее красоты.
Видя мое смущение и некоторую растерянность и истолковав все это по-своему, Варя тоже чуть-чуть смутилась, слегка покраснела, взяла меня за руку, торопливо заговорив:
— А я вас таким и представляла! Точно-точно таким!
От этих ее слов я совсем растерялся: наконец-то хоть одна девушка обрадовалась, что я именно такой, а не другой, и оттого, что не обманулась, так счастливо сияет.
— Мне Василь столько о вас писал! Только он говорил, что борода у вас как у шотландского шкипера, а у вас как у наших староверов. Отросла в дороге, да?
Я не успевал ей ответить, да и не знал, что и как отвечать, — очень уж не хотелось ее разочаровывать. Впрочем, она и не давала мне говорить. Идя рядом со мной по таким узким кладкам, что ее плечо все время касалось моего, тараторила:
— Я опаздываю на работу, сейчас прямо пущусь бегом. Кончаю в четыре и сама прибегу к вам, тогда обо всем, обо всем и поговорим. Вы ведь остановились у Изотовых?
Я что-то промычал в ответ, а она тут же:
— А если у вас есть время, можем встретиться в порту. Мне туда после работы на минутку по делу забежать надо. Договорились?
— Да, — теперь уже внятно сказал я, ощущая одновременно и радость от такого внезапного знакомства и проникаясь не очень-то веселым, гаденьким чувством обмана, неприятным ощущением того, что все это скоро откроется. «Но я ли виноват в этом, ведь слова не дала сказать», — успокаивал я себя.
А она и действительно почти побежала по кладкам и, сворачивая за угол, оглянулась, помахала мне рукой.
«Кто же этот Василь? Брат, жених, просто хороший знакомый? А кто тот счастливчик, за кого она меня приняла? Конечно, одного имени мало, а то можно было бы такую игру на эти несколько дней вынужденного простоя затеять! Целый детектив!» — вновь уже легко и насмешливо думалось мне. Но чем дальше я заходил в своем воображении в уже выстроенный сюжет этого лирического детектива, чем чаще в нем появлялась Варя с ее обаятельнейшей улыбкой, тем больше охватывало меня неприятное беспокойство. И я уже не был уверен, смогу ли сыграть случайно доставшуюся мне, не принадлежавшую по праву роль.