— Ты этого не хочешь больше, чем я.
— Ты прав, Саша, — вздохнул Цаля.
— Червонца за сюжет хватит? — пошутил Мережко, вынимая бумажник.
— Если бы за все мои сюжеты мне давали по червонцу, я стал бы самым богатым человеком, — небрежно пряча деньги в нагрудный карман своего старого, потертого пиджака, оживился Цаля.
— Не пей, старик, — положил Цале руку на плечо Александр.
— Как сказал когда-то Оскар Уайльд, единственный способ отделаться от соблазна — это поддаться ему, — невесело ответил Цаля, но тут же поспешно добавил. — Не буду, Саша, не буду, я свое выпил. Постараюсь, Саша… — И, нетерпеливо кивнув, быстро зашагал по коридору.
В ресторане кормили какую-то делегацию — даже столики киношников были заняты. Из темноватого угла у самой кухни Александру помахал рукой оператор Леня Савостин. Он сидел за служебным столиком, и белокожие щеки его были алы от гнева.
— Полчаса жду, — уныло пожаловался он Мережко и тут же вскинулся. — Девушка!
Мимо с тяжело нагруженным подносом в руках пропорхнула легкая, подвижная официантка в неимоверно белом, снежно похрустывающем переднике; на высокой прическе зубчатый, как корона, накрахмаленный венчик. Лицо ее пылало не меньше, чем у Лени Савостина. Возвращаясь, она бросила на ходу просяще:
— Обождите минуточку!
— О, эта восточная минуточка! — воздел кверху руки Савостин.
— Как будто на западе она короче, — хмыкнул Мережко.
— Один черт… Девушка!
— А куда спешить в такую погоду?
— Хотел с утра пораньше, пока дождь, проскочить к Змеину, посмотреть натуру. А вдруг после обеда будет солнце? Ведь эту погоду никто никогда не угадает! Я такого невезения и не припомню.
Мережко усмехнулся про себя. Леня произнес последние слова так, будто за его спиною была целая жизнь в кино. А ведь он еще очень молод, снял всего лишь две-три картины. Правда, говорили, что талантливо.
— Интересное место? — спросил Мережко.
— Да само по себе не очень, здесь есть куда интереснее, но нам нужно снять кусок эпизода со степью, а там должно быть что-то похожее. Не пустыню же вместо степи снимать…
— А что, это дома нельзя снять? Да и снимали ведь уже, кажется…
— То все полетело. Сначала брак пошел, а потом, как ты знаешь, Галка не потянула.
— Не знаю, может, я не смыслю в этом, но Кобер-ская мне нравилась, да и женщина она красивая, — сказал Мережко.
— Красота и талант редко уживаются в одной персоне. И не всякая красивая актриса может сыграть красавицу. А вот каждая, по-настоящему талантливая, — сыграет. Околдует своей игрой — и, будь она даже уродиной, докажет на экране, что она красивее всех в мире, — пылко и убежденно говорил Савостин.