— Это потому, что не по живой цели, — сконфуженно оправдывался Витька. — Вот если бы какую ворону или фашиста… Давай возьмем пистолет и постреляем в овраге?
— В овраге можно будет потом, когда хорошо обучишься, обретешь навыки, а пока нельзя, — строго ответила Ира и снова предложила. — Давай еще попробуем.
Сашке, если откровенно, тоже хотелось пострелять, но раз уж отказался записаться в секцию, нужно было держать марку, попроситься теперь мешала гордость.
Он вышел из тира, медленно, как человек, которому некуда было торопиться, побрел по коридору. У пожарной лестницы вдруг снова столкнулся с Ларисой, слегка отшатнулся к стенке, с насмешливой подчеркнутостью уступая ей дорогу. И, когда Лариса уже прошла мимо, бросил вслед:
— Эй, как тебя…
Лариса остановилась.
— Ладно, так и быть, отпускай грехи, давай сюда свою индульгенцию. Вступаю в общество Христа…
— Не Христа, а Красного Креста.
— Давай-давай, не рассусоливай. Сколько платить?
Лариса вынула из кармана жакета стопку билетов, не глядя на Сашку, сказала:
— Три рубля.
Сашка с форсом вынул новенькую красную тридцатку.
— У меня нет сдачи, — заморгала глазами Лариса.
— Потом отдашь.
— А мы можем по пути разменять.
Когда миновали проходную и пошли по аллейке сквера, Саша спросил:
— А ты, кроме своего Христа, какому-нибудь кружку поклоняешься — туризму там или стрельбе?
— Я в духовом оркестре.
— Где-э-э?
— Я очень люблю музыку.
— Как же ты с такими легкими, — окинул ее хрупкую фигурку, — умудряешься дуть?
— А я не дую, я на барабане.
— А-а-а…
— Наш оркестр постепенно перерастет в симфонический. Когда завод разбогатеет — купим инструменты. Я, вообще-то, люблю скрипку. Ну, а пока на барабане….
Саша критически оглядел ее, остановил взгляд на брезентовых потертых туфлях.
— Что же это ты, по пятому вкалываешь, а туфли не можешь купить?
— Я купила, — торопливо оправдывалась Лариса, — даже две пары купила… своим братьям. Они у меня маленькие еще, один другому каши не подаст.
— Понятно, — неопределенно протянул Саша, а затем со вздохом и наигранно-скучающей миной спросил: — Ну так что, может, тебя домой проводить?
— Если тебе хочется…
— Хочется или не хочется — не в этом дело. Просто такой закон. Пошли!
— А ты мне вначале показался таким грубым, — с улыбкой сказала Лариса, — а на самом деле ты…
— Что — я? — краснея, нахмурился Саша.
— Ничего, с тобой и ходить бы можно…
Сашка еще больше покраснел: вот так тихоня — пигалица!..
На завод возвращались фронтовики, эвакуированные, и теперь уже не хватало станков. Старые, вывезенные во время войны на Урал, в Сибирь, остались там навсегда, завод получил часть трофейных, немецких, но их было недостаточно, чтобы цеха работали на полную мощность. Как-то Бережан сказал: