Ренни представляется и ненавязчиво замечает, что она журналистка. Она любит начинать с этого, прежде чем ее примут за секретаршу. Мужчина говорит, что его зовут Поль и что он из Айовы. «Изначально», — говорит он, подразумевая, что путешествует. Он не живет в отеле, только ест здесь. Это одно из лучших мест.
— Если это лучшее, то что же худшее? — удивляется Ренни, и они оба смеются.
Ренни спрашивает, где его дом. Это нормальный ход, поскольку Ренни уже для себя решила, что съемом и не пахнет. Поместим это под рубрику «Попытка человеческого общения». Ему просто хочется с кем-нибудь поболтать. Он убивает время. Что приятно, так это то, что она все делает сама. Она ловит себя на желании просунуть голову под скатерть и посмотреть, на что похожи его колени.
— Дом? — говорит Поль. — Вы имеете в виду, где я оставил свое сердце?
— Это был слишком личный вопрос? — спрашивает Ренни. Она начинает есть десерт, который оказывается приготовленным из подслащенного мела.
Поль усмехается.
— Большую часть времени я живу на судне, — говорит он. — Там, на Святой Агате. Там бухта лучше. Я здесь всего на пару дней по делам.
Ренни чувствует, что от нее ждут, что она спросит по каким делам, поэтому она не спрашивает. Она решает, что с ним будет скучно. Она встречала таких мужчин и раньше, и единственное о чем они могли говорить, так это их лодки. Суда вызывали у нее морскую болезнь.
— Какое судно? — спрашивает она.
— Вполне быстроходное. На самом деле у меня их четыре, — говорит он, глядя на нее. Теперь ей полагается быть заинтригованной.
— Полагаю, это означает, что вы жутко богаты, — говорит она.
На этот раз он смеется.
— Я сдаю их напрокат, — поясняет он. — Сейчас они все в море. В некотором смысле это геморрой. Я не люблю туристов. Они всегда жалуются на еду и слишком задирают нос.
Ренни, которая тоже туристка, пропускает это замечание мимо ушей.
— Как вы их приобрели? — спрашивает она.
— Здесь можно купить лодку по дешевке. Например, у того кому опротивело море, или у маклеров на пенсии, или у владельцев с которыми случился сердечный приступ и они решили, что слишком много возни карабкаться по снастям. Конечно есть и настоящее пиратство с собственностью.
Ренни не хочет, чтобы он порадовался ее невежеству, но он ей улыбается, собирая загар морщинками вокруг глаз, он хочет, чтобы она спросила, она сдается и спрашивает.
— Люди крадут собственные суда, — говорит он. — Получают страховку, а потом их продают.
— Но вы же никогда этого не сделаете, — говорит Ренни. Она заинтересовалась. Ни золотых серег, ни деревянной ноги, ни крюка на руке, ни попугая. И все-таки что-то есть. Она смотрит на его руки, с квадратными пальцами, рабочие руки, руки плотника, спокойно лежащие на скатерти.