— Не совсем, — призналась я. — Я ищу дом номер восемь, да вот немного заблудилась. Не знаете, где он?
— Знаем, — серьезно кивнул головой тот же карапуз (он, видимо, в этой компании был главным). — Тлидцать лублей, и я дазе показу.
И эти туда же! Что поделаешь, рыночная экономика. Теперь за конфетку никто с тобой даже разговаривать не станет!
Порывшись в карманах, я огорчении вздохнула:
— Нет у меня тридцати рублей, только пятьдесят!
— Ладно ус, давай полтинник, — согласился предводитель. — Посли!
Получив деньги, он бережно сложил купюру и аккуратно засунул ее в один из многочисленных кармашков комбинезона, не забыв застегнуть «молнию». Наш небольшой отряд двинулся в направлении машины. От-туда за шествием наблюдала Люська. Левка, утомленный дорогой и беседой с инспектором ГИБДД, дремал на переднем сиденье, привалившись к окну.
— Вон, видись, — остановился малолетний вымогатель, указывая на нашу машину, — дзип стоит?
— Ага, — кивнула я.
— Вот он как лаз и стоит возле восьмого дома, поняла?
— Ага, — снова повторила я, скорбя о напрасно потраченном полтиннике. Не то чтобы мне было жалко денег, просто за державу обидно: я внесла посильный вклад в дело развращения малолеток дензнаками и поддержала в них веру в то, что за деньги все можно.
— Ну, я посол! — вздохнул пацан, но с места не двинулся. — Тетенька, а дай на молозеное!
— Мороженое зимой есть вредно! — строго сказала я. — Горло заболит.
— Задина! — заявил он и убежал.
Проводив печальным взглядом этот цветок жизни, я махнула рукой Люське. Подруга, кряхтя, нехотя выползла из салона автомобиля.
— Ну чего? — недовольно буркнула она, поеживаясь на ветру.
— Пошли. Я узнала, где этот чертой восьмой дом!
— А может, на машине, Жень? Холодно очень!
Я молча указала рукой на серое трех этажное здание, возле которого стоял Ленкин джип, и заметила:
— На тачке мы туда не проедем.
— А Левка? Он с нами не пойдет? — по интересовалась Людмила.
— Нет. Пускай спит, болезный! Ему довелось немало пережить. Справлять нужду под надзором гаишника — дело, что ни говори, волнительное!
Ни о каких кодовых замках, ни тем более о домофонах жители нужного нам дома даже не подозревали. В подъезде ужасно воняло кошачьей мочой и кислыми щами.
— Фу! — Люська вытащила из кармана носовой платок и поднесла его к лицу. — Как они здесь живут?
— Ну, милая моя, это, конечно, не Вер саль, но еще и не совсем барак. А человек, он, знаешь ли, ко всему привыкает! — фило-софски изрекла я, останавливаясь перед обшарпанной дверью.