Мы вывели ее из подвала. Она шла нетвердым шагом, и мы придерживали ее за плечи. Странно было ее касаться. Очень непонятное ощущение.
Она не могла рассказать нам, зачем Игнатьев похитил ее. Она рассказала лишь про школьницу.
Похититель действовал грамотно — он хвастался этим, рассказывая это пленницам весьма часто. Без эмоций, но с видимым довольством, со вкусом даже. Говорил, что Маша не заметила, как он подкрался сзади — и одним ударом по затылку вырубил ее. Поставленный удар был хорош — пришла в себя она, уже в подвале. Тогда, это почти что семь месяцев назад, загон еще был поделен на две части. В одной — Игнатьев поселил Машу. Другую, занимала школьница.
Она сидела на высоком детском стульчике — явно самодельном. Несколькими мотками веревки, крест-накрест, Игнатьев привязал ее к жесткой спинке. С тем умыслом, чтобы она не могла двигаться. Даже попытки раскачать стульчик из стороны в сторону, были бесполезны.
— Он спускался в загон. — говорила Маша. Не плакала и не истерила. Все так же, без возможности двинуть руками, говорила это нам, пока мы выводили ее из подвала, пока шли по дому. Игнатьев просто наливал ей воды, и вываливал в миску еду. А школьницу, кормил из бутылочки, не позволяя девочке двигаться, развязывая ее только на ночь — но лишь для того, чтобы связать по новому, и уложить на лежак. Она умерла однажды ночью, прожив у похитителя почти год. Придя в загон утром, Игнатьев отреагировал лишь одной фразой:
— Он сказал, что Джини держалась дольше.
Самым красноречивым, тем, что способно было передать без слов, все что произошло, были огромные мозоли на ягодицах девочки. Павел Павлович, придирчиво осмотрел тело, перед тем как куда-то его унести. Может, для своих целей. А может и для того — чтобы пленница номер два, могла полюбоваться.
Он еще не пришел в себя, когда мы выводили Марию. Она отвернулась от зала, когда заметила его там. И шла по дому, крайне отрешенно. Не знаю, как это описать. Это выше моих сил.
Дошли до порога. Стояли, и решали, что будем делать. Мы с Родионом, конечно же. Маша просто слушала нас, не вмешиваясь. Я не хотел во все это ввязываться. Родион понимающе кивал, и достал мобильник. Номер по которому он звонил, был на автодозвоне.
— Алло, — сказал он — Это я. Подъезжайте в деревню Бельники. Адрес следующий.
Продиктовал адрес. Продолжил:
— Скорее. У нас тут, дело с объектом катакомб раскрылось. Да. Лучше под полицию.
Пикнул кнопкой. Положил телефон в карман. Посмотрел на меня. Затем, на Марию.
— Ты сможешь побыть тут одна? Минут пятнадцать, двадцать. Скоро приедут люди, и все будет хорошо.