— Да, — незамедлительно отозвался Старков, — отведённые батальону сектора полностью зачищены, на проходных палубах и узловых развязках выставлены заслоны.
— Хорошо, — сказал Алексей. — Командиры первой и второй роты, слушай приказ. Бойцов, выставленных в заслоны, оставить на месте, остальному составу немедленно выдвинуться к машинному отделению и мостику соответственно, проверить обстановку и доложить. При встрече с офицерами соседних батальонов связать их со мной. Я на мостике. Как поняли?
— Понял, — доложился Старков в числе прочих.
— При встрече с не имеющими задач подразделениями, — продолжил Алексей, — вводить таковые в собственный состав. Это относится как к заслонам, так и к ротным формированиям. Командирам третьей и четвёртой рот сконцентрировать состав на седьмой проходной палубе и ждать дальнейших указаний.
Прибавив шаг, Алексей покинул территорию склада. Почувствовав слабые удары в плечо, остановился.
Покинув склад, оказались в кромешной тьме. Боясь отстать, Леста вцепилась в висевшую за спиной Алексея трубу ракетомёта, однако, споткнувшись и чуть не выпустив её из рук, привлекла внимание единственным доступным образом.
— Тебя мне не хватало, — ругался Алексей, — сидела бы себе на складе да под ноги не лезла.
Пришлось сделать крюк и завести упрямую спутницу на палубу, где ждали окончания повторного штурма согнанный вахнами экипаж и медицинский персонал. Сдав ношу врачам и не слушая слова благодарности, Алексей быстрым шагом направился в сторону уже недалёкого мостика.
Поднявшись на два уровня, протопав по тёмному гулкому переходу, наткнулся на место недавно отгремевшего боя.
На память почему-то пришёл давний телерепортаж, где престарелый немец, вспоминая начало Великой Отечественной, рассказал, как за несколько часов убил больше пятисот советских солдат. Даже спустя много лет старый солдат никак не мог понять, кто и почему цепь за цепью гнал этих несчастных под огонь его пулемёта.
Здесь творилось нечто похожее.
Центральная носовая развязка, в которой сошлись идущие с палуб широкие коридоры, лифтовые площадки и эскалаторы, вызвала смешанные чувства. Подобной вакханалии смерти в простейшей, рядовой операции Алексей не встречал. Среди разгрома, в свете набиравших силу пожаров, пространство межпалубной развязки устилали сотни перемолотых кинжальным огнём тел пехотинцев. В свалке, а иначе нагромождения закованных в пехотные костюмы мертвецов было не назвать, изредка встречались чужеродные фигуры вахновских десантников. Такого соотношения погибших не видел даже при штурме уничтожившей Лайлону станции.