– Песику больно, и еще как. Ему больно-пребольно!
Вот это злоба и страсть! Я аж попятился.
– А ты чуднáя, – заметил я девочке.
– Это жизнь у нас чудная, – возразила она.
Я не знал, что ответить, однако устами этого младенца и правда глаголет истина. Милым и невинным голосочком девочка напомнила:
– Вы не спросили, что за сон мне снился.
– О собаке, ты же сама говорила.
– Нет, собака – только часть кошмара. А были в нем еще и забор, и домик, и вы.
– Так я тебе приснился?
– Мне снился человек, которого я не знала. Совсем посторонний.
– Он был добрый или злой?
– Он – береженый, – шепотом ответила девочка.
Мне сразу вспомнилась ведьма-цыганка, ее халупа, заговоренная дверь и бусы.
– Что значит береженный? – спросил я. – От чего береженный?
Не обращая на мой вопрос внимания, девочка продолжила пересказывать сон:
– Я пришла сюда посмотреть на эту проклятую псину. Хотела подсыпать яду, чтобы убить ее, и тут во дворе передо мной закрутилось-завертелось облачко, с кулак размером, такое черное с серым. Оно стало расти. Вот оно уже в фут величиной, два, три… Десять! Оно размером с дом. Из него подул злой ветер. Такой холодный, что обжег мне лицо.
Закрыв глаза, она чуть запрокинула головку, словно хотела вспомнить ощущение из кошмара.
– Что за яд ты подсыпала псу? – спросил я, заметив у нее на правой руке крупицы черного порошка.
– А облако все росло и росло, – громче и с большей страстью в голосе продолжала страшная девочка. – Меня затянуло в середину, закружило, как пушинку. Мне бы даже понравилось, если бы рядом не крутило подохшего трехлапого пса.
– Страшный сон тебе приснился, девочка.
– А рядом крутило подохшего трехлапого пса!
Хлопнув в ладоши, она вдруг развернулась и побежала прочь.
Я же, немало смущенный, пораженный и испуганный, остался на месте. Как же не хватает надежного друга! Девочка тем временем обогнула угол дома, и я взглянул на пса-калеку: животное вновь лежало на земле, и на губах его пузырилась пена. Бока не вздымались, пес не дышал. Помер. В этот момент одернули занавеску – кто-то выглянул во двор. Я со всех ног бросился бежать в сторону, противоположную той, куда убежала девчонка. И ни разу не обернулся.
Пора уезжать. Пора в путь. И черт с этим Мейфилдом.
Конец небольшого отступления