Гость бесцеремонно сгреб его за шиворот, оторвал от брата, поднял вверх. Развернул к свету.
– Да, именно так… цвета королевских ирисов… – удовлетворенно хмыкнул он, заглянув в синие, полные слез глаза.
На лицо Императора, делая его снова мрачным, набежала хмурая тень. Прощание было недолгим. Кожаные доспехи, надетые поверх богатого платья, придавили плечи тяжестью разлуки. Но он крепился. Не плакал. Кажется, брат подсадил его в седло, передал поводья. Трогая коня, он оглянулся назад. Все это время бывшее бесстрастным, лицо Энджуна неожиданно дрогнуло, он сжал его потную, дрожащую ладошку.
– Потерпи немного, Рьюки! Я скоро заберу тебя! Обещаю!
За городскими воротами его дожидались внушительный эскорт и крытая повозка, запряженная быками. Такая громоздкая, она скорее напоминала темницу на колесах.
– Я не хочу сидеть в ней! Там темно! И жарко! – запротестовал он.
– Простите, но мне не велено подвергать вашу жизнь опасности.
С этими словами посланник запихнул его, упирающегося, внутрь. Барахтаясь в разложенных на полу мягких шкурах, изо всех сил стараясь не расплакаться, он закричал:
– Откройте хотя бы ставни, мне нечем дышать!
– Это ни к чему, мой принц. Вы должны отдыхать. Путь будет долгим…
От противоположной стены отделилась высокая тень. Она напугала его, и ему действительно стало нечем дышать. Показалось, что мужчина занял собой все пространство. Это ощущение не исчезло даже тогда, когда человек раболепно распластался перед ним, прижавшись лбом и ладонями к полу. Его слуга – так сказал посланник, отъезжая от повозки.
Послышались крики, удары бича, мычание быков, заскрипели колеса. Повозка тронулась в путь, окруженная плотным кольцом всадников. Проглотив рыдающий всхлип, он сердито глянул на слугу. Смиренно, будто монах на молитве, преклонив колени и опустив голову, тот ждал его приказаний. Он не видел выражения его лица. Не видел его глаз. Но силу, исходящую от него, и какое-то непонятное, с трудом сдерживаемое волнение почувствовал – они были красноречивей этого показного смирения.
«Как дикий зверь… На цепи, но все равно готов прыгнуть!» – подумал он. И захотелось прогнать этого человека.
– Позвольте, мой принц, я помогу вам снять ваши тяжелые доспехи, – нарушая молчание, мужчина поднял голову.
У него оказались глаза зверя.
– Нет! Не подходи! – испуганно вскрикнул он, отмахнувшись от протянутых к нему рук.
Но повозка, раскачиваясь, катилась по дороге, увозя его все дальше от дома. А расставленные по углам глиняные лампы курились дымком благовоний. От их странного, сильного аромата воздух вдруг сделался тягучим и густым. Закружилась голова. Потянуло в сон. Не в силах прогнать навалившуюся дрему, он опустился на мягкие шкуры, еще успел почувствовать, как разгоряченная кожа благодарно откликнулась на приятную прохладу, когда с него сняли одежду, а потом уснул.