— Ваша жена уже дважды приказала мне убираться отсюда, — сказал я ему.
Дестер улыбнулся.
— Это меня совсем не удивляет, но вы, надеюсь, будете повиноваться только моим приказам.
— Слушаюсь, сэр.
Он откинулся на подушки, разглядывая меня.
— Вы женаты?
— Нет, сер.
— И очень умно поступаете! Если бы не этот брак, я никогда не стал бы пьяницей. Моя жена красива, не правда ли? Все, что может пожелать мужчина! Но она холодна, как айсберг… Единственное, что ее интересует — это деньги, — он налил себе виски и выпил. — Она ждет моей смерти, так как надеется получить после моей гибели много денег, — он горько рассмеялся. — Но ее постигнет разочарование: после моей смерти она получит только мешок долгов. Вот тогда будет смеху!
Я молчал и слушал. Это могло означать только то, что срок выплаты очередного взноса наступил, и Дестер не собирается возобновлять свою страховку…
На следующее утро Дестер вышел из дома ровно в десять тридцать и, садясь в машину, сказал мне:
— Отвезите меня в аэропорт, я полечу в Сан-Франциско рейсом в одиннадцать тридцать.
— Слушаюсь, сэр.
Зачем он летит туда? Я раздумывал над этим вопросом по дороге в аэропорт, пока неожиданно не вспомнил, что именно в Сан-Франциско находится главная контора страховой компании «Национальная верность». Дорого бы я заплатил сейчас за то, чтобы точно знать цель его полета в Сан-Франциско!
Я остановил машину у входа в аэропорт и распахнул перед ним дверцу.
— Во второй половине дня я прилечу обратно, — сказал он, — так что приезжайте за мной к четырем часам на студию. Да, кстати, как у вас с деньгами?
— Плохо, сэр.
Он улыбнулся.
— Сколько я обещал платить вам?
— Пятьдесят долларов в неделю, сэр.
Он достал из кармана чековую книжку.
— Вот вам ваше жалование на целый год вперед, и не бросайте меня сейчас одного! Дождитесь моего конца, уже недолго.
Я смотрел на чек, не веря своим глазам: на нем стояла сумма в две тысячи шестьсот долларов!
— И не медлите, — сказал Дестер, — если вы не получите деньги сегодня же, то можете опоздать: завтра на моем счету может не оказаться ни цента!
— Хорошо, сэр, но я надеюсь, это не…
— Это означает именно то, что вы хотели сказать — перебил он меня, горько улыбаясь. — Мой контракт истекает в ближайшую субботу и не будет возобновлен. Я уволен, потому что я пьяница! А пьяницы в наше время не нужны никому. Я по уши в долгах. Пока я был продюсером киностудии «Пасифик», мои кредиторы терпели, надеясь на чудо, но в эту субботу, когда я останусь без работы, они набросятся на меня, как голодные волки: дом, машины, имущество, ценности — все это пойдет с молотка.