Они совершили недопустимое с точки зрения морского протокола – появились на борту корабля и, не представившись командующему ударным соединением, сразу приступили к делу. Проведя по коридорам, моряки завели их в комнату, похожую на комнату инструктажа пилотов, и оставили одних, не предложив ни чаю, ни кофе, как того требовали правила гостеприимства. Фрегаттен-капитан ничего не сказал и куда-то ушел. Они остались куковать тут…
Клейнце с интересом огляделся. Стулья далеко не новые, некоторые с явными следами поспешного ремонта, небольшая кафедра и экран, сейчас выключен. Стены и пол, которые давно не мешало бы почистить.
– Бардак… – обличительно сказал обер-матрос Грубе.
– Заткнись, – сказал обер-лейтенант. Мало ли, – может, слушают…
Фрегаттен-капитан появился через пятьдесят минут вместе с двумя офицерами. Один – усталый, среднего роста, с профессионально незаметным лицом, форма и погоны капитана цур зее. Явно отвечает за разведку – разведчики всегда выглядят уставшими. Второй был более интересен – бородач в форме имперской морской пехоты Балтийского флота, крепкий и сильный даже на вид. Это явно командир группы обеспечения безопасности на авианосце или бери выше – на всем ударном соединении.
– Господа…
Германские моряки встали.
– Kameraden помогут нам в следующей миссии. Они дадут нам исходные данные и всю необходимую развединформацию. Они же обеспечат нас средствами вывода и возврата. Но именно помогут, основная нагрузка ляжет на нас. Прошу.
Капитан цур зее достал из папки лист формата А4, магнитом прикрепил на доску, расположенную рядом с экраном. На весь лист была фотография.
– Известная личность, не так ли?
Да уж…
Дьякон Макумба, сын одного из племенных вождей. Прошел обучение в иезуитском университете в Брюсселе, потом вернулся сюда. Неизвестно откуда получил большие деньги, на них вооружил приличную армию не только из своего, но и из соседних племен. В девяносто девятом запрещен к служению, в две тысячи шестом отлучен от Церкви немецким Папой – одно из того немного, что он успел сделать. Создал ни много ни мало собственную ветвь христианства – черного христианства. Иисус в этой ветви христианства был, оказывается, черным, а для того, чтобы его задобрить, в сложных случаях требуется приносить человеческие жертвы. Желательно белых, потому что они не такие, как черные, следовательно, не дети Бога, но если нет под рукой белых, то и черные сойдут. Еще лучше…
Пока не стало поздно, аналитики всех спецслужб за исключением британской не заметили одной зловещей закономерности. Как-то так получалось, что они просчитывали действия и варианты противодействия других государств, на религии же, и в частности на Ватикан, – не обращали внимания. Русские занимались противодействием исламскому экстремизму, в частности наиболее зловещей его форме – ваххабизму, – а вот на католицизм не обращали внимания. В их понимании католицизм – достаточно безобидная религия (если дело не касается Польши). Ходят люди в храм на службы, собирают деньги на помощь неимущим. Ну и пусть себе собирают. Никто не предполагал, что католицизм может быть опаснее самых агрессивных форм исламского экстремизма.