Генка с шумом отодвинул стул, собрал тетради и пересел на другое место.
– Ты что, Петров? – спросил преподаватель.
– Не хочу сидеть рядом с Зиминой.
– Почему?
– Всю школу провоняла своими духами.
– Сиди где хочешь, – недовольно проговорил Виктор Григорьевич.
– И потом, Виктор Григорьевич, я хочу переменить тему.
– Какая у тебя тема?
– Крестьянство в изображении Тургенева.
– Она тебе не нравится? Почему?
– Крестьянство надо изучать не у крепостника Тургенева.
– Тургенев был против крепостного права, – заметила Зина Круглова.
– Все равно! Литература должна объяснять историю с правильных идейных позиций.
– Литература не объясняет историю, а воспитывает человека, – сказала Зина Круглова.
– Сейчас не диспут, – сказал Виктор Григорьевич, – занимайтесь! Тема за тобой, Петров. Можешь изложить в ней свою точку зрения.
Тишина вернула Юру к его горестным мыслям. Приближалась перемена, а ровно в одиннадцать он должен вынести Валентину ключи.
Надо было сразу отказаться. Категорически! Не мямлить, не канючить. На глазах у всей школы открыть чужой портфель, взять ключи – он что, с ума спятил или считает его идиотом?
Не выходить! Сказать потом, что были заперты двери. Или выйти, но объявить, что в коридоре были ребята и он не смог взять ключи. Или еще лучше: портфеля не было в клетке, Люда взяла его в класс. Мысль!.. Впрочем, Валентин наверняка скажет: «Хорошо, сделай это завтра».
Нет, нет, нет! В такую авантюру он не ввяжется. Вышибут из школы. За месяц до окончания, спасибо! Конечно, если он попадется, можно наврать, что он хотел положить Люде в портфель записку, Люда выручит, подтвердит… И все же надо объясняться, оправдываться; они будут сидеть на учкоме с каменными лицами, будут допрашивать, выпытывать, читать нотации… Даже если в школе все сойдет благополучно, то неизвестно, как получится у Валентина. Войдет в дом, а тут явится Ольга Дмитриевна. Не поверит же она, что он влез в окно по пожарной лестнице.
Прозвенел звонок. Юра вышел в коридор, посмотрел на клетки.
Клетками назывались стеллажи, разделенные на открытые ящики, над каждым – бумажка с фамилией владельца. Сюда складывали книги, тетради, чертежи, личные вещи; клетки неприкосновенны, взять что-либо, даже заглянуть в чужую клетку считалось преступлением.
Юра подошел к своему ящику, сделал вид, что перебирает там что-то, взглядом примерился к клетке Люды: достаточно протянуть руку, чтобы взять ее портфель. Портфель приоткрыт. Люда не защелкнула его, просто втиснула в ящик.
По коридору бегали ребята, толпились у кооператива – столика, на котором разложены тетрадки, карандаши, ручки, чернильницы, линейки, циркули, транспортиры, стиральные резинки.