Вика остановилась. И в это время возле нее притормозила милицейская машина с мигалками. Вика на секунду испугалась, что это Владимир послал за ней погоню. Но высунулся капитан Рогожкин.
– Узнала? – спросил он.
– Узнала, – хмуро ответила Вика.
– Садись, подвезу… Чего надрываешься?
Вика влезла в машину. Уселась на заднее сиденье.
Капитан тронулся молча.
У капитана была красивая спина. Затылок хорошо переходил в шею, а шея – в плечи. Он был весь такой ладный, простой и гармоничный, как лист подорожника.
Вика заплакала по непонятным причинам. Ей было жаль Лизу, Вовину маму, себя, свою любовь – все то, что Варя называла «иллюзия».
Впереди открывалась просто жизнь – с трудностями и без украшений.
Капитан заглянул в зеркало и увидел Викину склоненную голову.
– Опять? – спросил он. – Ну что мне с тобой делать, Поросенкова?…
Через месяц Вика переехала к капитану.
Капитана звали Володя, и это оказалось очень удобно. Вика закрывала глаза и нежно пропевала: «Володя…» И капитан не видел подмены. Вика любила нового Володю, как говорят, по-своему. Не всей душой, а частью души и частью тела. Эта любовь похожа на букет цветов: радует, украшает, но когда-то завянет. А любовь к Владимиру Петрову – с корнями. Как куст. И если зимой уснет, то весной опять воспрянет.
Известный драматург сказал по телевизору: настоящая любовь никогда не кончается браком. Значит, у Вики – как у всех. Любишь одного, живешь с другим. И хорошо хоть так. Может вообще никого не быть, как у Веры.
Капитан обожал свою Поросенкову. Она полностью совпадала с его идеалом красоты. Худые и черные, как Саша Коновалова, ему не нравились. Они казались ему неженственными, как будто переделанными из мужиков. Капитан слышал краем уха, что все модельеры – голубые. Поэтому фотомодели похожи на юношей: с плоской грудью, узким тазом, худыми ногами. То ли дело Поросенкова с пышным золотистым телом. Всего навалом. И пахнет свежим хлебом. Нет лучшего запаха.
Вика чувствовала свою власть. Могла об капитана ноги вытирать. Только зачем?
На работу Вика не вернулась. Денег она заработала. На первое время хватит. А там будет видно. Капитан оказался предприимчивым. За ним не пропадешь…
Жили в Люберцах. Район хуже, чем у Петрова. И жилплощадь меньше. У Петровых один холл, как вся однокомнатная квартира капитана. И красной дорожки нет. Но ведь дорожку можно положить при большом желании. Купить и протянуть.
Жизнь как-то складывалась. Единственное, что сидело гвоздем в сердце, – Лиза. Как она? Что с ней? Никому до нее нет дела, кроме истеричной бабки. А что она может, бабка? Только хвататься за голову и кудахтать, как дурная курица.