Мысли разбегались.
– Прошу вас.
Фон Шлейгель уселся и указал на второй стул.
Люк сел и встретил холодный взгляд гестаповца.
– За кем бы вы ни охотились, это не я.
– Люблю людей, которые сразу переходят к делу. Впрочем, я и не утверждал, что это вы. – Фон Шлейгель аккуратно, палец за пальцем, стянул кожаные перчатки и положил на стол рядом с папкой из манильской бумаги. – Французский или немецкий?
Люк пожал плечами.
– Как угодно. Уверен, по-немецки вам будет легче.
– Поведайте мне еще раз про свою жизнь.
Люк не вздохнул, не закатил глаза, никак не продемонстрировал, что ему до смерти надоело повторять одно и то же. Намеренно чуть коверкая язык, он рассказал фон Шлейгелю все то, что уже рассказывал на вокзале, и еще целую массу всякого прочего, весьма близкого к правде.
– Вы отлично говорите по-немецки, учитывая, что росли в южной Франции.
Люк был рад, что его мелкие ошибки не остались незамеченными.
– Я твердо решил выучить язык моей родины. Я еще надеюсь вернуться в Германию.
– Так вы выращиваете лаванду в Со?
– Дикую лаванду. Первокласснейшую Lavendula angustifolia . Эфирное масло, которое я произвожу, дает основу для большинства духов, которые немецкие офицеры подарят женам и любовницам на Рождество, – отозвался Люк, стараясь говорить как можно беспечнее. – Но, само собой, часть полей я должен выделить исключительно для антисептических средств. Они нынче крайне необходимы.
– А лавандовые поля под Аптом?
– Где-где? – переспросил Люк, выгадывая время. Он знал, что сейчас последует.
– В Сеньоне, например. – Фон Шлейгель неправильно произнес название.
– А что в Сеньоне? Тамошние поля дают только грубое масло, – соврал Люк. – Мыло, антисептики.
– А вы для антисептиков не так уж много лаванды и выращиваете?
– Нет, сэр, выращиваю. На фронте каждый день гибнут люди. И если мои поля помогают спасать жизни, значит, я и буду этим заниматься. Все дело в том, что я не на фронте? Потому что…
– Нет. Позвольте мне объяснить вам, в чем, собственно, дело.
Фон Шлейгель улыбнулся. На взгляд Люка, такая же улыбка была у Лондри, когда тот бил его бабушку и приказал швырнуть остальных в фургон. Дьявольская улыбка.
– Мне поручили расследовать вспышку партизанской активности в округе Воклюз и его окрестностях. Это не просто преступники – среди них есть убийцы. Район служит оплотом трусливых партизан, которые, как ни жаль признавать, пользуются симпатиями кое-кого из местных смутьянов. И все же мы достигли определенных успехов. – Он откинулся на спинку стула. Скрипнули сапоги. – Сегодня в Горде казнили особенно гнусную пару головорезов. Будет хороший урок остальным. Оставим их качаться в петле до конца зимы.