Я остановился в совершенно пустом баре «Паноптикум» – метрах в двухстах от пожара, где нашел холодильный шкаф на колесиках и в нем – пиво в бутылках (правда, «Саппоро», а не «Асахи»), кресло и относительный покой. Я откупорил бутылку, влил ее в себя и сразу понял, чего мне мучительно не хватало последние два с половиной часа.
Достав из холодильника еще две бутылки, одну я отправил вслед за первой, снова уселся в кресло и закурил сигарку от Леклера. Вылил третью бутылку в подходящий бокал – все же я в баре или где? – положил ноги на бильярдный стол и стал думать. Когда думаешь, уходит особенно много пива, и, чтобы все время не вставать, я подтащил холодильник поближе. А освободившиеся бутылки ставил аккуратно на пол – рядом с креслом.
Ничего путного в голову не шло. По всему выходило, что надо все же двигаться на вокзал, как и порекомендовал г. Дройт.
На шестой бутылке я решил, что пора уже чего-нибудь съесть, поднялся на предмет выяснить, что может предложить бар по этой части и тут же получил чем-то увесистым по затылку. «Н-да. Прямо как в бульварном чтиве…», – успел подумать я, теряя сознание.
Сначала я, как водится, ощутил жуткую боль в затылке, но об этом вы можете прочитать в любом романе о частных детективах, где главного героя непременно лупят по башке чем-то тяжелым и притом в самый неподходящий момент, и только потом стал ощущать и прочие части тела. Они все оказались на месте, из чего я сделал вывод, что пока жив. «Ура!» – подумал я. Потом почувствовал, что по моему лицу что-то течет. Оставалось надеяться, что происхождение жидкости благородно.
Я попытался открыть глаза, но увидеть ничего не смог: прямо в лицо мне светила сильнейшая лампа. Попытавшись прикрыть глаза рукой, я убедился, что рука не слушается, так как к чему-то прикреплена. И другая тоже. И ноги зафиксированы. В лицо мне снова плеснули, и тут же знакомый голос пояснил:
– Ваше любимое пиво, милейший господин инспектор. Или вы теперь предпочитаете «Циндао»? Так я вас вполне понимаю, да-да! Или, может, «Саппоро»?
– Тьфу! – плюнул я пивом в сторону лампы. – Зачем же добро переводить? Воды нет, что ли?
– Нет воды! Нету! А пиво – есть. – И лампу отвернули от моего лица.
Я наконец смог оглядеться и обнаружил себя в некоем сводчатом помещении – небольшом, почти квадратном – в деревянном кресле, оборудованном специально для таких бесед: к подлокотникам и ножкам крепились толстые ремни, которые в настоящий момент плотно обнимали мои конечности.
Передо мной стоял стол, на столе – несколько бутылок пива, мое оружие, «слон», сумка, какие-то бумажки, а также мой мобильник – совершенно раскуроченный. За столом в стене виднелась дверь.