— И весы. — Ден поставил перед Анной пластиковый стаканчик, над которым вилась струйка пара, разрезавшая душную ночь.
— Что? — Взрыв смеха сорвался с уголков губ. — Серьезно?
— Ну да. Я на диете. Ладненько, дорогие мои. Пора на боковую.
Марта плотнее укутала себя в плед. Охая и вздыхая, снежный человек удалился.
— Рассказывай, Ден, как ты здесь оказался?
— Где, в Индии?
— Нет, в йоге.
— A-а… Пил много. Так, потихоньку, потихоньку выбрался.
— О чем ты мечтаешь?
— В каком смысле?
— Мечта есть?
— Какой-то глобальной нет.
— Плывешь по течению?
— Можно и так сказать.
— Мне кажется это дико скучным.
— Да нет. Радуюсь тому, что есть.
— А мне всегда нужна была цель, мне необходимо желать, жаждать. Правда, это тяжело, но захватывающе. Ни с чем не сравнимое ощущение, когда вот-вот… и оно твое. Словно прыжок в танце. Я раньше танцевала. Больше ничего не хотела. Только танец. Бешеный поток энергии. Выходишь из темноты в зал, и все смотрят, вкушают… А ты отдаешь и принимаешь одновременно. А потом порвала мышцу.
— А сейчас чем занимаешься?
— Пишу.
— Романы?
— Картины. Недавно была выставка моих работ в галерее «Марс».
— Слушай, здорово. А какой стиль?
— Абстракция. Так не объяснишь, нужно смотреть. Рассказываю о своих чувствах с помощью цвета и полутонов. Большинство людей даже не подозревают, сколько существует оттенков. Они блуждают в темноте. Мой самый главный талант, если вообще есть еще другие, умение видеть. Я воспринимаю это как самый большой подарок судьбы.
— Еще чай? — Ден заглядывает ей в глаза, пытаясь уловить все оттенки меда в свете луны, застрявшей между широкими ветвями. Садится чуть ближе, виновато-неловко улыбается. Все до смешного прозрачно. Комната Вити в нескольких метрах от них, Анне кажется, что она улавливает его дыхание во сне, которое перебивается непрошеными вздохами напротив.
— О! Ты здесь? — Вырывается фигура Володи из подступившей ночи. — Вот! Вот опять! Улыбнись. Мне нравится — бровки домиком.
— Так. Мы принесли фрукт. — Руки Костика протягивают что-то кругло-продолговато-желтоватое, источающее сладкий запах.
— Это что, папайя? — Ден пытается скрыть разочарование от прерванного диалога и совладать с эрекцией.
— Может, папайя. Может, кто еще. Главное, чтобы вкусно. Ань, будешь?
— Нет, спасибо. Я сейчас пойду.
— Оставайся. Поболтаем. — Володя стягивает майку, обнажая бледноватое жилистое подтянутое тело, совсем как у подростка. Анне хочется смотреть на кубики его живота. Володя смущается. Взгляды — пристальнее, слова прилипают к небу. Ден, Костик, Володя… Стрекочут цикады. Нож скользит по сочной мякоти. Все, кроме Анны, берут по куску. Сахарная влага течет по губам и рукам.