Волшебник Ришикеша (Мансурова) - страница 67

— Они были… любимыми.

Анна закрыла глаза, борясь с сердцебиением.

— Ты простишь?..

— Я уже все давно простил. Я буду ждать.

В три часа ночи она спустилась в холл отеля, чтобы расплатиться. На запястьях приятно позвякивали браслеты, купленные днем.

— Вас довезет наша машина, это «комплимент» отеля.

— Спасибо.

Швейцар распахнул перед ней дверь, липкий воздух коснулся лица. Город спал в серой дымке варева снов. Она села на заднее сиденье.

— В международный аэропорт? — спросил водитель сквозь нарастающий звонок мобильного. Она кивнула.

— Аня, ты едешь?

— Да.

— Мы уже в Дели. Будем минут через двадцать.

— Витя…

— Да?

— Мой чемодан у тебя?

— Да.

— Пусть летит с вами.

— Не понимаю?..

— Некоторые вещи невозможно понять. Просто рано, рано мне еще возвращаться. Но ты не волнуйся, все будет хорошо.

— Аня, Аня… Не делай этого!

— Пока, мой Волшебник.

Телефон вылетел в приоткрытое окно, разбиваясь, разлетаясь осколками прошлого.

— Простите, не международный, внутренний аэропорт.

Она запрокинула голову, закрыла глаза, позволяя струям горячего воздуха литься по коже. Индия, огромная бездонная Индия… Сколько мест, где она мечтала побывать. Она видела Витю посреди огромного зала, сжимающего ручку полосатого чемодана, бережно собранного им самим. Пальцы, родные и трепетные, дрожали, дрожали с детства, по необъяснимой причине. Бешеные удары его сердца эхом отзывались в ней. Но она отпускала… Впервые за долгое время ощутив, как ослабевает боль в желудке, уступая место легкости. Машина плыла по дороге, а Анна — по лазурному озеру его глаз.

Пока, мой Волшебник…

Чудо — понятие относительное. Можно верить в него. А можно в то, что оно случится именно с тобой. Рассказ, написанный от руки. Другой ритм, другой смысл, быть может. Тем не менее…

Голубоглазый мальчик. Узкое лицо с тонкими чертами, вдумчивый взгляд, губы как будто в сдерживаемой улыбке, над правой бровью шрам. (Откуда? Из детства — упал с велосипеда? Или прямой удар первого знакомства с ревностью?) Мальчик в Индии. Носится по горам на мотоцикле, занимается йогой. Дышит изо всех сил, наполняя легкие воздухом, вытесняющим горечь прошлого. Ему тридцать. А на вид не больше двадцати. В Ришикеше он всегда приходит на занятия одним из первых, занимает место в середине, не претендуя быть впереди, но и не прячась. Он безропотно ест скрипящую кашу, хотя терпеть не может овсянку. Терпеливый мальчик.

Он встречает ее. Смеется глупо. И глупо шутит. Ей нужна защита, поэтому в любом случае он не мог пройти мимо. Такова его карма — всем помогать. Он хочет ее, ее «бровки домиком» — от них щемит сердце. Ее пальцы нуждаются в зацепке, в опоре, которая не даст ей упасть. Она все время падает. Ему нравятся эти непосредственные падения, короткие экскурсии в небытие. Ему бы тоже не помешало. Но здоровье всегда было прекрасным. Поэтому, чтобы отключиться, понадобится как минимум удар кирпичом по голове. Но в этих святых местах кто решится на такое? Хотя очень возможно… Не в его случае, зато с Анной с удовольствием разделалась бы половина группы, та, что не хочет ее, жаждавшая быть на месте объекта вожделения.