— Да ведь я все равно не могу себя защитить! Как и миссис Камминс, — парировала мисс Фрейзер. — Представить не могу, чтобы кто-то имел на нас зуб!
— По-моему, Элкотты тоже не подозревали, что кто-то имеет на них зуб, — сухо ответил Ратлидж. — До тех пор, пока не открылась дверь и в их дом не вошел убийца. — Он задумался. — У них была собака?
— Летом Джералду пришлось держать в доме овчарку. Ей было двенадцать лет, и она слабела. Красивое животное. Он называл ее Миата. Странная кличка для собаки, верно? Сказал, что где-то вычитал такое имя и оно ему понравилось. Я спросила, не ирландское ли оно, но он ответил, что нет.
— Кажется, вы говорили, что не слишком хорошо их знали?
— С Джералдом мы часто беседовали. Он был общительный. В базарные дни приезжал в Эрскдейл пополнить запасы и узнать новости. Он был такой… дружелюбный и открытый. Не только со мной, потому что я прикована к инвалидному креслу. Можно сказать, у него был дар. Ничего удивительного, что Грейс его полюбила. Мужчин часто любят за характер.
Ратлидж вспомнил слова Пола Элкотта: Элизабет Фрейзер тоже положила глаз на его брата.
— Что вы можете сказать о характере Пола?
Мисс Фрейзер покачала головой:
— Он был младшим сыном. Более замкнутый, не такой открытый. Часто держался в тени брата. Но характер не делает его убийцей! — Она взглянула на Ратлиджа. Ее голубые глаза стали несчастными. — Думаете, Хью Робинсон прав и Джош действительно мог застрелить своих близких?
— Не знаю, — ответил Ратлидж. — Но Робинсон это допускает. Пока. И его подозрения разрывают его на части.
Мальчик никак не мог усидеть на одном месте. Напряженный, как сжатая пружина, он как будто не мог отдыхать, чувствовать себя спокойно. То и дело пересаживался — то со стула на стул, то на пол, поближе к Сибил. Потом снова вскакивал, обходил комнату — и в конце концов снова прижимался к теплому собачьему боку. Глаза его всякий раз поворачивались в ту сторону, откуда раздавался неожиданный звук; он в любой миг готов был вскочить и убежать. Его беспокойство заразило и Мэгги.
Она украдкой наблюдала за мальчиком: личико бледное, сам худенький — кожа да кости. Глаза смотрят куда-то внутрь себя и видят что-то такое черное и страшное, что не дает покоя. Мальчик походил на привидение. Молчаливый, почти бесплотный, замкнутый. Не дар снежной ночи, а, скорее, бремя.
И все же Мэгги радовалась, что нашла его. Что бы там ни творилось у него в душе, он молод и силен. Он может накормить овец, может натаскать сена лошади и корове, может залезть на крышу с метлой и очистить карнизы от снега. Может принести ведерко с углем и подбрасывать уголь в огонь. Она сидела в кресле, нянчила ногу, проклиная боль, и поглаживала Сибил по голове. Какая умница!