И учти – ты, зима, не актриса.
Взято солнце – рывком! – на крючок!
...Выше, выше, – чтоб звон серебристо
Колокольчиком бил в твой зрачок.
ПолÓн
Хрустит почище леденца
Свежайший снег поýтру в поле...
И нет в скворечнице скворца
Здесь, у зимы-царицы в холле.
Она, всевластная зима,
Не хочет выглядеть лахудрой –
И на бровях её сурьма
Покрыта в спешке снежной пудрой.
И что ж, что нет у ней бровей? –
Ведь снег лежит, как в вазе сахар...
И, может, сотни снегирей
На грудь приладят красный бархат.
Не отдаёт зиме поклон
Снегирь из стаи снегириной:
Пришёл к зиме – как вождь – в полóн,
А не как муж к жене с повинной.
Возьмёт питьё он? Станет пить
Из рук божественной царицы?
Всё может быть... И полюбить
Ему дано, – как вольной птице.
* * *
Не о любви, что по весне
Играет всеми красками, –
О человеческой цене,
О сердце, сжатом спазмами,
Поёт вполсилы, впопыхах
Сам человечий голос
На тех регистрах, тех верхах,
Чья выдержка не новость.
Читатель мой, догадлив ты:
Певец грешит одышкою.
...Ни столбовой тебе версты
Нет, ни трактира с «пышкою».
Певцу не петь о тех руках,
Что столь бел
и женственны, –
Петь о заброшенных пеньках:
Их кольца – зри! – божественны.
С пеньков снега уже стекли,
Расплавились под солнышком.
...На теле матушки-земли
Чернеют кой-где гнёздышки,
Но в них – ни живности, ни птиц,
Сюда не долетевших
Из-за морей,
Из заграниц,
В еде поднаторевших.
* * *
Ты понял всё: да, я – другая.
Из женщин тех, чей путь во мгле.
Листва осенняя, сгорая,
Найдёт приют в сырой золе.
...Сама в себе, – но... после смерти,
Чтоб постепенно оживать
Зерном, созревшим раз в столетье.
Хлеб из него тебе жевать
И с удовольствием, и с чувством,
И не стыдиться пищи пищ...
...Я шла во мгле, живя искусством,
Чтоб взял плоды из пепелищ.
* * *
Когда тепло идёт напропалую, –
Разбив ледовый панцирь на куски,
В стекло окна свои вонзают пули
Идущие на приступ сквозняки.
Отверстие с растущими лучами
Всё ширит, ширит ореола круг...
Идёт сквозняк, ворочая плечами,
И – хруст такой, как будто рубят сук
У высохшей, без возраста осины!..
Все сучья ей под ноженьки легли.
...А были ль в том её мечты повинны
Иль та же неустроенность земли?
Как холодно! И разум мой отныне
Не скажет мне, откуда в теле дрожь.
Мне холодно, хотя – жара в пустыне
Знавала пулю, шашку, петлю, нож.
Не впрок кусок, пока вода далёко:
К ней подползёшь – остудишь рот глотком.
...Идёт тепло, пронзившее до срока
Твоё живое сердце. Прямиком.
* * *
Я о душе, что мне близка
Своею сдержанностью внешней,
Хоть нет её и безутешней,
Да и ранимей поискать.
Она и виду не подаст,
Хотя тоска взяла за горло:
Так прорастает верхний пласт