Помоему, слово «негодяй» лучше чѣмъ «предатель», по крайней-мѣрѣ пріятнѣе, «мошенникъ» тоже лучше, а «плутъ» такъ это даже какъ-то добродушно. Особенно надо было слышатъ, съ какимъ выраженіемъ въ голосѣ она сказала «предатель».
— Теперь я готовъ повидаться съ ея родителями, вскричалъ Долли, быстро шагая по комнатѣ. — Вы правы, Джекъ, намъ необходимо разстаться. Дайте-ка мнѣ сигару, а то а надѣлаю глупостей.
— Вы говорите, какъ Траянъ, воскликнулъ я! (Когда я сильно взволнованъ, то обыкновенно прибѣгаю къ классикамъ);
Онъ взялъ сигару, и сжегъ полъгазеты, закуривая ее. Это значительно его облегчило и успокоило, тѣмъ болѣе, что онъ не только курилъ, но даже кусалъ ее и ѣлъ кусочки.
И такъ мы сидѣли и слушали съ напряженнымъ вниманіемъ. До насъ доносились сиплый голосъ Де-Када отца, который, казалось, увѣщевалъ мистриссъ Икль; до насъ долетали ея пронзительныя возраженія. Мамаша пока мало вмѣшивалась. Она, вѣроятно, ограничивала пока свои увѣщанья жестикуляціей, и дѣйствовала какъ ударъ смычка по разстроенной скрипкѣ.
Явился слуга съ вопросомъ: можетъ ли мистеръ Икль принять мистера де-Када?
Конечно, можетъ! Очень радъ его видѣть!
— Что кто за нелѣпая ссора, Адольфусъ, а? началъ старѣй Рафаэль. — Голубки поссорились? Полно, милый другъ! Будьте разсудительны, какъ слѣдуетъ мужчинѣ!
Но Адольфусъ не былъ разсудителенъ; онъ презрительно отставилъ нижнюю губу и взглянулъ на дантиста вызывающимъ взглядомъ.
— Конечно, ссора нелѣпая, отвѣчалъ онъ: — но она будетъ послѣдняя.
— Господѣ владыко! вскрикнулъ Рафаэль: — пара капризныхъ дѣтей толкуетъ о разводѣ! Да какъ вы только разъѣдетесь, вы обезумѣете съ тоски другъ по другѣ.
Долли швырнулъ сигару въ уголъ и вскочилъ съ мѣста.
— Поведеніе Анастасіи, начатъ онъ: — тамъ неизвинительно, такъ жестоко… я полагалъ, она помѣшалась… я больше не могу выносить… Моя любовь къ этой женщинѣ… я до сихъ поръ обожаю самую память о… Господи! на что она могла пожаловаться? Я дѣлалъ все, что… Неблагодарная женщина! она слишкомъ… Впрочемъ, теперь все кончено между нами… все… Мы должны разстаться!
Старый Рафаэль испугался дикаго вида Долли и проговорилъ:
— Я не думалъ, что это такъ серьёзно!
— Передайте, сдѣлайте одолженіе, моей женѣ, прибавилъ Долли, снова садясь на свое мѣсто, и исполняясь величественнаго спокойствія: — что она можетъ взять съ собою все, что ей угодно, изъ этого дома.
Старый Рафаэль, видя, что ничего не подѣлаешь, отправился къ дочкѣ. Мы скоро услыхали его сиплый голосъ сверху, и поняли, что онъ читаетъ наставленіе дорогому дѣтищу. Но Стаси прибѣгла въ слезамъ, мамаша стала за нея заступаться и Мери Вумбсъ принялась пронзительно охать и ахать.