Наташе стало душно, и она скинула с себя пиджак, расстегнув на своей рубашке две верхние пуговицы. Оголенная часть ее кожи на подступах к ее большим грудям, куда я представил, запускается моя рука, вмиг взволновала меня. Мои мозги словно заклинило, и я зажегся животным желанием ею овладеть. Мой разум помутился, и я, не говоря ни слова, словно сорвавшись с цепи, схватил Наташу за талию и крепко прижал ее стан к себе. Мои действия походили на изнасилование, и для этого не хватало лишь ее сопротивления. Но Наташа и не думала сопротивляться. Она так же, как и я, с остервенением ответила мне взаимностью. Наша совместная страсть так стремительно заполыхала, что через минуту все было кончено.
Я обессилено распластался на полке, а Наташа еще долго ласкала меня. Ее поцелуи были проникновенно нежны. Влажными губами она передавала моему телу возбуждающий холодок, который приводил меня в состояние сумасшедшего блаженства.
После того как она запустила руку ко мне в пах, я вновь накинулся на нее. Испытывая неимоверную легкость, энергию и силу, я казался себе молодым самцом дикого зверя, изголодавшимся по самке. Она двигалась быстрее такта перестука колес в десятки раз. У меня было такое ощущение, что в экстазе она готова умереть. За небольшой отрезок времени, давая волю своим эмоциям, она трижды издавала истошный крик. И если бы не мимо проходивший товарняк, который своим грохотом приглушил ее крики наслаждения, то я не знаю, чем бы все это закончилось – на ее вопли вполне могли сбежаться все пассажиры нашего вагона.
После пронесшегося мимо товарняка наступила обычная тишина, та тишина, которая обычно бывает в мягком вагоне движущегося поезда. Затихли и мы, обмякшие и удовлетворенные.
Наш поезд замедлил ход.
– Ой, сейчас будет большая остановка, – резко вскочив на ноги, сказала Наташа. Пряча от меня глаза, она стала приводить себя в порядок. – Вам лучше пройти к себе.
– Конечно, – не стал возражать я.
– До завтра, – она поцеловала меня и выскочила из купе.
Будто находясь в прострации, я прошел к себе.
Как я и думал, Тимур спал мертвым сном. Я прилег на свое место и под стук колес отключился.
Проснувшись утром, я плохо соображал. Поначалу до меня не доходило, почему я оказался в поезде. И только потом, спустя какое-то время, я все вспомнил.
Я посмотрел на часы. Они показывали десятый час, что явилось для меня в некоторой степени шоком. Невероятно, но я проспал всю ночь! Может, я зря еду в Москву? Свежая голова, никакой боли, никакого ощущения дискомфорта. Просто чудеса!
Я встал и, насколько позволяло мне тесное купе, сделал что-то вроде зарядки: пару раз присел и столько же раз повертел бедрами. Умывшись, я пошел к Наташе за чаем. Всплывшая в моей памяти картина нашей с ней близости породила во мне радужные перспективы, и я ускорил шаг.