Я поднялся к ним в ложу с бутылкой шампанского, наполнил три бокала, поднял свой, выпил и разбил его. Ни она, ни он не притронулись к своему. Боб даже не протянул мне руки. Я был груб, зол и пьян. Мне пришлось вспомнить о подвиге Боба, о наших кутежах в Калифорнии, чтобы не разбить бутылку о его голову.
Я хотел, чтобы мой уход выглядел достойно, но при этом был исполнен иронии. Я встал по стойке смирно, отдал честь, как на параде, и сказал: «Мое почтение, господин лейтенант». Затем, как положено, повернулся и присоединился в ярости к вакханалии.
Сколько удивительных ночей, уже позже, во времена белой эмиграции, провел я в барах, бистро, клубах, погребках и русских кабаре, которых было бессчетное множество в Париже, от Монмартра до Монпарнаса. Здесь можно было послушать самые знаменитые цыганские ансамбли из Санкт-Петербурга и Москвы, увидеть адмиралов-швейцаров, князей-поваров, а в гардеробе встретить княгинь. Да. Сколько ночей… Но ни одна из них не может сравниться с ночами в «Аквариуме».
Сотни иностранных офицеров, юных, полных сил, отделенных тысячами километров от того, что им было знакомо и дорого, обреченных на выполнение бессмысленной и никому не нужной миссии, в мрачном городе, получали двойное, а то и тройное жалованье и не знали, куда потратить эти деньги. Где, как не здесь, могли они найти забвение и убежать от реальности?
А русские, пусть это и избитая мысль, но вряд ли я сумею сказать лучше, — они жили словно на вулкане. Это — последние оргии перед крахом их мира. Миллионеры-коммерсанты из Сибири, спекулянты на черном рынке, генералы, полковники, высокопоставленные чиновники-взяточники, беженцы, обменявшие на деньги драгоценности и камни, спасенные при бегстве. Они чувствовали, даже если отказывались признать это, все они чувствовали, что предначертанный конец приближается. Уже красные партизаны проникли в порт, пытались захватить предместья.
И вот рекой лились водка, кавказские вина, виски, шампанское.
Пьяные голоса тянули Марсельезу, «Боже, Царя храни!», Stars and Stripes, God save the King.
А еще, еще — nom de Dieu[13], damn it[14], черт возьми, damn it — выпить, быстро, выпить, выпить.
Вдруг гам стих. Все знали почему. Одна из артисток вышла на сцену. Одна из певичек «Аквариума», естественно. Они выходили на подмостки только радо того, чтобы показать свои прелести.
Из тех девиц, что можно видеть в свете фонарей ночью в подобных заведениях по всему миру. Но где и как хоть одна из них могла бы вкусить славу и триумф, выпадавшие на долю этих якобы певиц и танцовщиц, которых сюда гнал безумный ветер всеобщей паники, бушевавшей по всей Транссибирской магистрали? Прежде чем оказаться во Владивостоке, они успели побывать в кабаках, дешевых гостиницах и в борделях.