— Потому что в каждой из нас есть немного серого. — Мелани изумляло, что девочки общаются друг с другом, будто забыв о том, какой ужас окружает их.
— Если это о нас, я бы хотела быть красивой птичкой, — проговорила Сузи, и ее сестра кивнула.
— Могли бы сделать нас красными, — предложила Эмили, более женственная, чем другие ученицы. На ней было платье в цветочек от Лоры Эшли.
К удивлению девочек, ей ответила Сьюзан, более осведомленная во всем, чем даже Мелани. Круглая отличница, она собиралась на следующий год поступить в колледж Галлодета.[13] Она объяснила, что у птичек-кардиналов самцы красные, а самочки — коричневато-серые.
— Так ваши птички — кардиналы? — спросила Киэл, но так как Мелани промолчала, похлопала ее по плечу и повторила вопрос.
— Да, — ответила молодая учительница. — Речь, конечно, о кардиналах. Вы все — стайка очаровательных кардиналов.
— А не архиепископов? — Миссис Харстрон закатила глаза. Сьюзан рассмеялась. Джойслин кивнула, но явно расстроилась, что опять не она оказалась первой.
Сорванец Шэннон, любительница книг Кристофера Пайка,[14] спросила, почему Мелани не сделала птиц ястребами с длинными серебристыми клювами и когтями, с которых капает кровь.
— Так это стихотворение о нас? — удивилась Киэл.
— Может быть.
— Но нас с вами девять, — заметила Сьюзан с неотразимой логикой подростка. — А с миссис Харстрон — десять.
— Правильно, — отозвалась Мелани. — Я могу поменять слова. — А про себя подумала: «Делай же что-нибудь! Сбитые сливки на пирог? Чушь! Бери инициативу на себя! Не сиди просто так. Поговори с Брутом».
Мелани поднялась, подошла к двери и выглянула из зала. Затем обернулась к Сьюзан.
— Что вы делаете? — знаками спросила та.
Мелани снова посмотрела на мужчин и подумала: «Нет, девочки, не полагайтесь на меня. Это заблуждение. Я не тот человек. Миссис Харстрон старше, Сьюзан сильнее. Когда она что-то говорит — слышащим или глухим, — к ней всегда прислушиваются. А я не могу. Можешь!»
Мелани ступила в основное помещение здания, и ее обдали брызги воды с потолка. Обойдя свисающий крюк для туш, она приблизилась к мужчинам. «Попрошу только о близняшках и Беверли. Кто откажется отпустить семилетних девочек? Кто не проникнется состраданием, узнав, что подросток мучается из-за приступов астмы?»
Медведь поднял глаза и, увидев ее, осклабился. Остриженный под ежик Горностай засовывал в портативный телевизор батарейки и не обращал внимания на девушку. Брут отошел от них и смотрел в окно.
Мелани постояла и обернулась назад, на зал забоя. Сьюзан хмурилась и снова спрашивала ее руками: