Игорь знакомился с самыми разными людьми: рядовыми партизанами, командирами и даже с комиссаром бригады. Его очень удивило, что в лагере много девушек, причем большинство из них были москвички, окончившие специальные школы.
Когда начало смеркаться, Пономарев сказал:
– Пора собираться. Пойдем заправимся на дорогу.
В землянке собралось несколько человек, как понял Игорь, все работники Харьковского управления НКВД. Один из них быстро разлил по кружкам что-то пахучее из круглой бутылки.
– Ром, трофейный. Ну, давай, ребята. За нас всех, оперативников.
Игорь глотнул, и у него перехватило дыхание. Ром был необыкновенно крепким.
– Ты не удивляйся, – сказал ему Пономарев. – Это мы только по поводу твоего отъезда. А так у нас очень строго с этим делом.
Потом, когда пили чай, он наклонился к Игорю и смущенно прошептал:
– Ты мне отлей своего одеколона немного. Понимаешь, девушка одна просила…
– Да я тебе весь отдам, и мыло, и лезвия, если хочешь. У меня в Москве еще есть. – Игорь обрадовался, что хоть чем-то может отблагодарить доброго человека за заботу.
– Вот спасибо тебе. А я даже попросить боялся. Я тебе тоже от всех нас подарок приготовил.
Пономарев подошел к кровати и вытащил из-под подушки две блестящие кожаные кобуры.
– На, владей. «Парабеллум» и «вальтер». Патронов к ним сейчас насыплю.
В дверь землянки кто-то заглянул.
– У вас человек из Москвы? Командир приказал срочно к самолету.
Игорь попрощался с Пономаревым у самолета. Вылет почему-то задерживали. Пилоты нервничали. Муравьев сел на поваленное дерево, закурил, пряча огонь папиросы в кулаке. Он курил и слушал ночь. Она была наполнена звуками, и звуки эти то замолкали, то вновь приближались к нему: казалось, что кто-то невидимый играет на странных музыкальных инструментах. Вот в темноте возник протяжный тоскливый крик, возник и оборвался внезапно, словно лопнула струна, а на смену ему спешили другие неведомые звуки и, отгоняя друг друга, смолкали вдалеке.
Ночь была пряной и росистой. И Муравьеву вдруг показалось, что никакой войны вовсе и нет, и захотелось ему, чтобы не кончалось очарование этой прекрасной, теплой ночи.
– Закурить есть? – Рядом сел воздушный стрелок.
Игорь протянул пачку на голос:
– Чего ждем?
– Человека одного. Приказ из Москвы пришел обязательно забрать. Вот и ждем. А ночь-то идет.
– Ну и пусть идет.
– Смешной ты человек. Авиация – расчет точный. Мы можем только в темноте летать. Со светом мессеры появляются, встретишь их и… привет родителям.
Они посидели молча, думая каждый о своем. Потом стрелок сказал, тяжело вздохнув: