— Ну ты даёшь, красавица! — Валерка встал с дивана, подошел к столу, налил себе водки и залпом выпил. — Тебе опасно дорогу переходить. Вжик — и готово! Ты его тоже с лестницы спустила? Или взорвала? — Он обвёл взглядом стол и, остановив свой выбор на остывшем китайском супе, стал отхлебывать его через край пиалы. — Следующим, как бы, я должен быть?
Иван Антонович тоже подошёл к столу, налил рюмку коньяку, положил на блюдце кусочек лимона и отнес Катерине. Сжав губы и сузив глаза, она смотрела на него полным ярости взглядом.
— Ну и зачем вы всё это устроили? Что хотели? Недаром Вася…
— К черту вашего Васю! — заорал Слуцкий. Самообладание ему изменило и сдерживаться больше не было сил. — Тоже мне нашли оракула! Вы, Катя, помешались просто на своём Васе. Господи! И зачем я приехал сюда? Чтобы каждый день выслушивать ваши глупые воспоминания о вашем Васе? Стать жертвой вашего червивого отпрыска?
— А кто вас звал? — взревела Катерина. — И правда, зачем вы приехали? Чтобы всё порушить и отравить своими деньгами? И не смейте оскорблять Васю! А «червивый отпрыск», как вы назвали Зою, на самом-то деле ваш! Да-да! Я сказала тогда неправду! Бог видит — я хотела как лучше! Я с себя вины не снимаю. Скажи я правду с самого начала — ничего бы этого не произошло. Но нагородить эту ложь меня вынудили вы своим письмом!
Зоя в изумлении уставилась на мать. Потом зажмурилась и сильно сжала пальцами виски. Лишь когда Катерина заплакала, Зоя встала с дивана, подошла к ней и присела рядом на корточки.
— Мам! Успокойся, посмотри на меня. — Она тронула мать за плечо и слегка потормошила. — Ты это просто так сказала? Скажи правду!
Катерина зарыдала ещё громче и никак не могла остановиться. Плечи вздрагивали, волосы растрепались, даже руки, которыми закрывала лицо, казалось, побледнели.
— Мама! — закричала Зоя. — Прекрати немедленно рыдать! Достала уже своим воем.
Катерина сразу перестала плакать и убрала руки от лица. Зоя почти насильно влила в неё коньяк, который оставил Иван Антонович.
— Даша, какая ты стала… — заговорила она. Потом поняла, что запуталась в именах и начала сначала: — Зоя, ты постарайся меня понять! Вася всегда чувствовал себя виноватым перед Дашей. Да, именно она наша общая с ним дочь, и, когда с ней случилось несчастье, он стал думать, что Бог наказал его за Аню Слуцкую. Всё, что с ней произошло, и тем более её смерть он всегда осознавал как свою вину… Сначала муж действительно не хотел никакой помощи Слуцкого, чтобы девочки были равны, а потом, когда с Дашей случилось несчастье, ваши деньги, Иван Антонович, — она почему-то укоризненно на него посмотрела, — сделали бы врагов из сестёр. Представь, Зоя! — Она попыталась погладить Зою по щеке, но та недовольно отстранила голову. — Представь! — повторила она. — Ты здоровая и богатая, а Дашенька — инвалид и вынуждена думать о хлебе насущном… Словом, когда Иван Антонович прислал последнее письмо, я решила сама эту несправедливость исправить. Первый раз против Васенькиной воли пошла, и вот что из этого вышло.