— Настоящий товарищ всегда вовремя придет на помощь, — резюмировал историю второй ее герой, — за это надо выпить. Пошли!
Народ согласился, стали спускаться вниз. Влад выскочил, опять нырнул в ледяную купель, задержался в ней на пару секунд, вылетел пулей, опять по телу забегали иголочки. «Господи! — подумал он. — Что может быть лучше? Какой кайф! Или благодать? И термин не подберешь».
Затем подошел к другому бассейну, побольше, где-то пять на три, с водой потеплее, поплавал чуть, расслабился, вышел, обернулся простынею, представил, как осушит сейчас бокал пива — ах, как замечательно!
Оно уже было разлито по кружкам — заботливый Семеныч постарался, ребята слушали Колю, который скороговоркой вещал:
— Ну, сидим мы с Олегом на диванчике, пьем коньяк потихоньку, а на баб этих ноль внимания. А они, мол, сами в знакомстве с нами не заинтересованы — играют в лесбиянок: гладят друг друга, за ручки держатся, влюбленно в глаза смотрят, в щечки целуются — я, конечно, понимаю, что у девчонок сейчас это модно, но здесь все так напоказ, что Олег рукой махнул, домой засобирался — мол, толку не будет, и ушел. А мне интересно, что дальше, — я остался. Чем бабы сильнее пьянели — а жрали они нещадно — бакарди с колой, джин с тоником, стакан за стаканом, — тем меньше друг другу внимания уделяли и больший интерес проявляли ко мне…
Николай никого не удивлял своими похождениями — был высок ростом, широкоплеч, строен, лицо правильное, взгляд прямой, брюнет опять-таки, — в общем, из категории «женщинам такие нравятся», — удивляло то, что он о всех них рассказывал приятелям, причем с таким упоением, как будто это произошло с ним в первый раз в жизни. Влад перебил:
— Извини, Коль. Ребят, креветки кто будет?
— Будем, будем, — за всех ответил Семеныч, — а мне еще мясо в горшочке захвати — что-то я проголодался.
Влад поднялся, пошел в буфет, поздоровался, заказал, напомнил, чтобы не забыли о майонезе да еще добавили пивка, вернулся обратно, рассказчик продолжал свое повествование:
— …В общем, вечер еще в разгаре, а я их уже на себе на улицу тащу. Наташа мне: «А у тебя какая машина?» — «Как какая? — отвечаю. — „Мерседес“, конечно!» Она мне: «Все, я точно еду. Светка, а ты?» Та еще из роли не вышла: «Куда ты, Натали, туда и я». Привез я их к себе домой, вторая мгновенно заснула, уложил я ее кое-как на диванчик, так мы сразу с первой к делу и приступили. Через несколько минут эта Света вдруг вскакивает и как давай рыдать, кричит, чуть ли не в истерике: «Ты мне с мужиком изменила!» Я офонарел. А Наташа мне: «Давай ее к нам, третьей, не хочу подругу терять». Ну, не цинизм ли? Ну, кое-как успокоили, раздели, к себе уложили, а потом уже, когда первая уснула, я эту Свету до утра в ванной…