— Ха-ха. — Эми сделала второй глоток. — Кажется, там, возле бочек, стоит стул?
Дарсетт пошел к бочкам и взял стул, вернулся к столу, уселся и похлопал себя по колену.
— Сядем вдвоем.
Она удивленно открыла рот.
— Вы и вправду полагаете, что я сяду к вам на колени?
— У нас всего один стул.
— Будь вы джентльменом, предложили бы мне стул, а не колено.
— Но я же Дьявол. Будьте душкой, принесите бутылку.
Эми подскочила к нему и встала, держа бутылку над головой.
— Клянусь, я вылью вино вам на голову, если не встанете.
Он встал и шаркнул ногой:
— Ваш стул, мадемуазель.
Когда Эми села, он снова пошел к бочкам и вернулся со вторым стулом в руках.
— Вы солгали!
Дарсетт коварно усмехнулся.
— А вы разрушили мои надежды.
Фыркнув, Эми глотнула из горлышка.
Дьявол поискал часы в жилетном кармане и подошел к столу, чтобы при свете свечи узнать, который час.
— Полночь. Я оставлю часы здесь. Напомните, чтобы я их забрал, когда нас спасут.
— Не знаю, как долго продлится вечеринка, — заметила Эми.
Уильям знал, что может пройти еще два или три часа, но промолчал. Когда он снова сел, Эми отпила еще вина и отдала бутылку ему. Он сделал глоток.
— Почему вы плакали?
Она промолчала.
— Вас кто-то обидел?
— Как раз наоборот.
— Вы плакали, потому что кто-то сделал вам комплимент?
Он, казалось, удивился.
— Нет. Я обидела старых подруг.
— В это невозможно поверить. Джулиана восхищалась вашей добротой.
Эми тяжело вздохнула.
— Я ими пренебрегла.
— Что произошло? — Она вслушивалась в бархатистые раскаты его голоса. — Право же, вы не могли совершить дурного поступка.
— Именно совершила, — сказала она, и ее голос задрожал.
Дарсетт сделал глоток вина.
— У меня весьма богатый опыт по части дурных поступков. Позвольте же мне рассудить.
Эми опять тяжело вздохнула. Просто не верится, чтобы она обсуждала с ним подобные вещи! Не иначе, вино развязало ей язык.
— Расскажите мне, и я, вероятно, сумею вам помочь. Вы не можете судить себя беспристрастно.
Эми разглядывала свои руки, сложенные на коленях, стыдясь того, что сделала.
— Я пренебрегла старыми подругами, с которыми была знакома — с тех пор, как начала выезжать. Не хотела, чтобы меня считали одной из «желтофиолей». — Ее глаза снова налились слезами. — Мне так стыдно!
Дьявол протянул ей носовой платок.
— Понимаю. Нас часто судят по тому, с кем мы водим дружбу. Особенно в свете.
— Мне следовало быть выше этого, — всхлипнула она. — Но хуже всего то, что эти Девушки с радостью приняли меня, хотя я обошлась с ними ужасно.
— Эта беда поправима. Поскольку они по-прежнему считают вас своей подругой, у вас есть возможность исправить ошибку. Представьте их своим новым друзьям.