И он не может спрятаться от правды.
Он не хочет развода.
Он хочет свою жену. Здесь и сейчас.
Он хочет, чтобы она была рядом с ним всегда.
Издав гортанный рык, он начал ласкать губами ее шею и грудь, пока она, простонав его имя, не задрожала под ним. Тогда он, приподнявшись, убрал пальцы и вошел в нее мощным рывком.
Эта женщина принадлежит ему. Всегда принадлежала.
Он закрыл глаза, чувствуя, как ее упругая плоть смыкается вокруг него. Разум его затуманился, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.
Их близость всегда была чем-то большим, нежели просто удовлетворением плотского желания. Между ними всегда существовала особая связь, выходящая за рамки физического влечения. За время их разлуки она никуда не исчезла.
Кристиано ускорился, и каждое его движение уносило их все выше и выше к вершинам наслаждения. Он делал Лорел своей в каждом смысле этого слова, и она покорно отдавалась ему. Возвращалась туда, где было ее место. Наконец волна экстаза обрушилась на них подобно мощной стихии, унесшей прочь все, что их разделяло, и он почувствовал, как растворяется в ней.
Вдруг он обнаружил, что Лорел плачет, и усилием воли заставил себя оторваться от ее губ. Потрясенный силой и значимостью того, что только что произошло, он смотрел на нее в растерянности.
– Кристиано, я так больше не могу… – еле слышно простонала она.
Его горло сдавило от переполнявших его эмоций. Тихо выругавшись, он обнял ее. Она дрожала и всхлипывала под ним. Скоро его грудь стала мокрой от ее слез.
Два года назад он пришел бы в ужас, если бы кто-нибудь сказал ему, что однажды он будет рад видеть ее слезы.
Кристиано действительно им обрадовался. Ведь они были редким проявлением ее чувств. Он понял, что, если хочет попытаться убедить ее поговорить с ним, более подходящей возможности у него не будет. Лучше сделать это сейчас, когда она слаба и уязвима.
Это жестоко? Возможно. Она уже обвинила его в жестокости.
Он никогда не принадлежал к тем людям, которые отступают на полпути к цели.
Убрав с ее лица влажные волосы, он вытер ее щеки и прогнал сомнения в правильности своих намерений.
Ее дыхание было неровным, но ничто не указывало на возможный приступ астмы. Это означает, что он может с ней поговорить без вреда для ее здоровья.
Ее глаза покраснели, губы припухли от его поцелуев. Его сердце сжалось от сочувствия, но ему нельзя медлить, если он не хочет, чтобы она успела вернуть на место защитные барьеры.
Он все еще находится внутри ее. Их ничто не разделяет. Он осознал, как ему этого не хватало, и решил вернуть все, что они потеряли.