— О, она не из тех, кто может очаровать, миссис Беттертон. Деловая женщина лет сорока, даже не привлекательная. Никаких сомнений, что ничего интимного между ней и мистером Беттертоном не было. И именно поэтому странно, что он не рассказал вам об этой встрече.
— Да, действительно…
— Теперь подумайте, миссис Беттертон, постарайтесь вспомнить, не замечали ли вы в те дни каких-либо перемен в вашем муже?
— Нет, я ничего не замечала. Нечего была замечать…
Джессеп вздохнул. Зазвонил внутренний аппарат. Он взял трубку.
— Тут пришел один человек, — сообщили по телефону. — Он говорит, что по делу Беттертона, сэр.
— Как его имя?.. — Джессеп записал. — Попросите обождать.
— Хорошо, сэр.
Джессеп взглянул на Оливию. Та сидела в позе какого-то совершенного отчаяния.
— Известен ли вам человек, носящий такое имя? — спросил он спокойно, протягивая листок.
Глаза женщины расширились, Джессепу на минуту даже показалось, что она испугалась.
— Да, знаю, — услышал он тихий ответ. — Этот человек писал мне.
— Когда?
— Вчера. Он брат первой жены Томаса. Только что приехал в Англию. Его очень волнует исчезновение мужа. В письме он спрашивал, имею ли я какие-нибудь сведения о нем. Он выразил мне глубокое сочувствие.
— А прежде вы о нем слышали?
Оливия отрицательно покачала головой.
— Ваш муж когда-нибудь упоминал о нем?
— Нет.
— А может быть, он вовсе и не родственник вашего мужа?
— Не знаю, я не думала об этом. — Миссис Беттертон выглядела очень испуганной, голос ее упал. — Но какую тогда цель он преследует?
— Это один из тех вопросов, которые нам чаще всего приходится задавать самим себе, — усмехнулся Джессеп.
— Я больше не могу переносить все это, — Оливия Беттертон откинула со лба золотые пряди. — Я бы лучше уехала куда-нибудь — за границу, например. Где меня не станут осаждать репортеры, а люди на улицах не будут смотреть мне вслед. То и дело мне звонят друзья и спрашивают, есть ли какие-нибудь новости. — Она помолчала, а затем заговорила опять. — Я просто боюсь сойти с ума. Я старалась крепиться, но не могу с собой справиться… Кстати, и мой врач не возражает, он даже настаивает, чтобы я уехала недели на три-четыре. Вот у меня его письмо, я могу показать вам. А как вы считаете, могу я уехать?
— Конечно, миссис Беттертон! Почему бы вам и не поехать. — Брови Джессепа от удивления поползли вверх. — Почему бы и нет?
— Я думала, что у вас будут возражения.
— Возражения? Почему? Это ведь ваше право. Сделайте только так, чтобы я мог с вами без труда связаться — в случае, если будут какие-нибудь новости.
— О, конечно.