Али, сын Аллаэддина, поманил Хасана к себе.
— Клянусь тебе великим камнем Мекки, это кровь джинна.
— Да, я видел этот камень, — пробормотал дервиш. — Он заключен в кольцо, которое Тамерлан всегда носит на указующем персте левой руки.
Хасан вспомнил, как вспыхнул пламень в золотом перстне на пальце амира.
— Значит, кровь джинна. Шахиншаха джиннов. — Хасан помолчал. — То есть Иблиса, иначе говоря, шайтана.
— Тише, не призывай того, кто и без того всегда рядом. — Али, сын Аллаэддина, махнул руками, и цепи его зазвенели. — Мой отец слышал, что сказал владыка джиннов на прощание Таргаю: «Пока ты будешь служить мне, вот этой кровью присягаю, стану тебе помощником во всех делах твоих. Но помни, всегда помни, какое вино пьянит меня и дарует силы. Покуда ты и потомки твои будут приносить мне жертву этим вином, и сам я, и воинство мое станем защищать вас. Но только отступись, и еда на языке твоем обратится в скорпионов, источающих яд. И убьет отступника, даже и в тринадцатом поколении».
— Вино, которое опьяняет, — вслед за Али повторил дервиш. — Человеческая кровь. Иблис черпает жизненную силу из тех неисчислимых тысяч убитых Тимуром и войском его. Отсюда минареты голов, отсюда всепоглощающая страсть к убийству.
— Я рассказал все, — завершил речь узник. — Моему отцу посчастливилось вернуться, ибо через день скитания ему встретился в пустыне караван, он указал место, где люди Таргая разыскали сокровища сбившегося с пути караван-баши. Впоследствии Аллаэддин зажил тихо и мирно в землях Полистана, как человек сильный и богатый. Мне неведомо, откуда Таргаю и сыну его стало известно, что отец мой жив. Но они искали его и нашли спустя много лет. Отец погиб от их стрел. Мне удалось спастись, выскочив из горящего дома, в чем был.
Подобно всем предкам моим, я взялся за меч и был лучшим в своем ремесле, покуда коварный предатель не продал несчастного Али, сына Аллаэддина, императору Мануилу. Я знаю, Тамерлан ищет меня. Однако на сей разя спрятался так глубоко, что даже его всевидящее око не в силах отыскать. — Али рассмеялся и хохот его перешел в долгий неудержимый кашель. — Мне немного осталось, Хасан. И все, чего я хочу, — умереть с мечом в руках. Ты обещал мне это, дервиш.
— Я держу слово, сын Аллаэддина. Для начала мы снимем цепи.
— Но ключи…
— Пустое. Ты же знаешь, дервиши умеют творить всякие чудеса.
Камдил устало опустился на ступеньки трапа. Выжившие члены команды «Святого Климента» под наблюдением мастеров клинка сбрасывали трупы за борт.
— Мой господин прикажет своему покорному слуге вернуться в кольцо? — в утренней туманной дымке из сереющего воздуха сгустилось толстогубое лицо с крючковатым носом.