— Так-то лучше, — удовлетворенно крякнул Кузьмич, когда штаны самого маленького размера охватили мою талию. Стразы «Сваровски» таинственно мерцали в свете тусклой казематной лампочки, для безопасности забранной решеткой. — Пошли…
Происходящее начинало мне нравиться все больше, внушая долю оптимизма. Я проследовала за Кузьмичом в неизвестном направлении, рассудив, что арестованных формой и ремнями не снабжают. В кино все с точностью до наоборот: отбирают не только ремни, но даже шнурки, потому вопросов я не задавала.
К счастью, в этот утренний час в отделении народу почти не было. Единственное, кто нам встретился в длинном коридоре, — пьяненький мужичок бомжеватого вида в сопровождении сонного сержанта. Когда я поравнялась с мужчиной, он неожиданно поднял голову, оживился и с чистейшим оксфордским акцентом поприветствовал:
— Hello! How are you? Fine?
Я машинально откликнулась:
— Fine! Thanks…
Сержант равнодушно зевнул, лениво подтолкнул мужичка в спину со словами: «Я тебе покажу швайн», мы разминулись, а я с гордостью за Отчизну сделала вывод: никогда не победить ту страну, где даже пьяные бомжи говорят по-английски, а менты их не понимают.
Слов нет, я благодарна Кузьмичу за экскурсию, но хотелось бы уже куда-нибудь прийти, а то на моих ножках появятся мозоли от чужих сапог. Едва я об этом подумала, как пожилой майор притормозил у ничем не примечательной двери, снабженной пояснительной табличкой: «Инспектор по делам несовершеннолетних Серебрякова Наталья Константиновна». Ну, конечно, куда же еще можно было меня привести?
— Пришли, — счастливо улыбнулся Кузьмич и загремел ключами.
Дверь легко подалась, и через секунду я очутилась в просторном теплом кабинете с таким количеством игрушек, что он больше напоминал кабинет заведующей в детском саду, чем официальное помещение поселкового ОВД. Главным ее украшением был огромный фикус в красивом глиняном горшке. Горшок стоял в углу у окна и занимал добрую половину кабинета. Фикус словно чувствовал себя здесь хозяином, остальные предметы интерьера казались случайными гостями. Кроме широкого дивана, особенно меня порадовавшего. Он органично вписывался в обстановку и мог без проблем ужиться с фикусом. А вот письменному столу, древнему сейфу, стеллажу с книгами и потрепанному двустворчатому шкафу повезло меньше — фикус взирал на них с откровенным презрением.
— Вот, — явно довольный собой, Кузьмич сделал приглашающий жест рукой. — Проходи, дочка, обустраивайся. Наталья Константиновна в отпуске, так что кабинет в полном твоем распоряжении. Твои скоро прибудут, а я пойду к себе. Скоро дежурство заканчивается, нужно дела в порядок привести.