Эта мысль разрасталась, крепла и вскоре достигла невероятных размеров. Я впала в панику. Усидеть на месте не могла и забегала по камере, производя страшный грохот ментовскими сапогами. Почему-то вдруг представилось, что эта камера станет постоянным местом жительства до конца дней моих.
«Кому докажешь, что действовала я в состоянии аффекта и в ситуации, сопряженной с реальной угрозой для жизни?! — паниковала я, путаясь в штанах. — Ну, одного убила в состоянии аффекта. А второго? Не то привычка, не то рецидив… Даже доказать, что убитые на меня покушались, невозможно! А что я была в пижаме и босиком… Любой самый зеленый адвокат без труда докажет: мол, такие у меня эротические фантазии!»
В конце концов мне удалось запугать себя до такой степени, что я в отчаянии бросилась на тяжелую железную дверь. Она оказалась заперта…
— Замуровали, демоны! — в отчаянии грохнув по двери кулачком, я со стоном сползла по стене, устроилась на холодном полу и горько заплакала.
В таком плачевном, в буквальном смысле слова, состоянии и застал меня вернувшийся Кузьмич.
— Ты что, дочка? — заволновался он, опускаясь передо мной на колени. — Болит что?
— Меня арестовали-и! — икая от рыданий, призналась я.
В ответ товарищ майор так энергично замахал руками, что у моего лица образовалось воздушное завихрение:
— Да ты что?! Разве ж можно?! А дверь я запер машинально. Привычка… Вот, погляди, что я тебе принес.
С этими словами Кузьмич протянул мне… ремень. Я уставилась на аксессуар в некотором недоумении. Ремешок, конечно, солидный: натуральная змеиная кожа, качество выделки великолепное, элегантная пряжка инкрустирована стразами «Сваровски». Штучка дорогая и в прошлой жизни явно принадлежала светской львице — простая смертная не может себе позволить отвалить пару тысяч баксов за подобную безделушку. Удивляло другое: откуда в поселковом ОВД такая дорогая вещь? Ни за что не поверю, что престарелая супруга майора Кузьмича запросто выделила ремешок из своего гардероба! Словно догадавшись о моих мыслях, Кузьмич, краснея, пояснил:
— Из вещдоков изъял на время. Тут один педик… кхм… гомосексуалист, — поправился майор, — задержан до выяснения. Сам к нам приперся, уверяет, что этим ремешком любовника задушил… Но это еще точно не установлено!
Если Кузьмич думал меня напугать, то зря старался, ей-богу! Главное, чтобы ментовские штаны с меня не спадали. Да и чем можно удивить человека, недавно завалившего двух придурков подряд?! Без лишних слов я взяла у майора элегантный ремень и с удовольствием подпоясалась. Удовольствие объяснялось просто: во-первых, спадающие штаны уже порядком надоели, а во-вторых, едва ли в обычной жизни я смогу щегольнуть подобной штучкой.