Анна зарыдала с дополнительным вдохновением, так как деньги, да еще в пакете, унижали ее представление о первой любви.
– Дура, – спокойно сказала Лия. – А на что ты собираешься ребенка воспитывать?
Анна на секунду прервала свой плач, глядела на Лию, хлопая слипшимися мокрыми ресницами. Она как-то не думала о ребенке. Она думала только о любви. А ребенок, плавающий в ее недрах, как бы не имел к ней никакого отношения.
Кончилось все тем, что Лия вывезла Анну обратно в Ташкент, но уже больше вопросов не задавала, иначе пришлось бы ехать в украинское село Рутченково, где жили ее строгие старорежимные родители. Прощаясь с Анной, Лия предупредила, что дети от смешанных браков бывают особенно красивыми и талантливыми и что если Анне этот ребенок покажется лишним, то пусть она его отдаст ей. Анна пообещала. Плакать она перестала, и ее настроение заметно улучшилось. На смену хаосу пришла определенность. А это всегда дисциплинирует.
Лия явилась в аэропорт в половине восьмого. Самолет ее, естественно, не ждал. Рейс был итальянский. Итальянцы – капиталисты. А капиталисты, как известно, народ несентиментальный. И осталась за морями Италия, и могила Дузе в местечке Азоло, между горными вершинами Монтелло и Монте-Грания.
Зато в местечке Рутченково родился мальчик с белыми волосами и черными глазками, и назвали его Денис. Денис действительно получился очень красивый, насчет талантов – пока не ясно. Лишним он не показался. Анна теперь плачет от счастья.
– Бог с ней, с Италией, – утешила я. – Говорят, итальянцы не могут, бедные, построить метро. Потому что как копнут, так культурный слой.
– Знаешь, что я недавно поняла? – спросила Лия. – То, что до меня тоже жили люди и очень много наработали.
– А ты думала, что до тебя никто не жил?
– Да нет… Я поняла, что я – эстафета от тех, кто «до», к тем, кто «после». А что я им передам?
– Диану.
Лия вздохнула. У нее был дом на земле, муж Саша, сад, плов, но не было социальной реализации. И она отдала бы все, включая Карая, только бы повторить судьбу Дузе.
Но Дузе – это все-таки прошлое. Его потеснила реальность. А реальность Лии состояла в том, что она разодралась со своим партнером в театре. И получился скандал. И именно от этого, а не от чего-то другого, у нее паршиво на душе.
Предыстория этой драмы такова.
Почти все роли в театре играла Прима, но с приходом Лии половина главных ролей отошла, естественно, к ней. (Для меня, во всяком случае, естественно.) Приму это раздражало, она готова была убить Лию, но за это у нас дают большой срок, а менять свою жизнь на тюремное заключение Прима не хотела. (Это мне понятно.) Однако смириться с соперницей она не могла и выбрала более легальный способ – выживание.