– Фотиния, конечно, просмотрит все бумаги нашей казначейши, матери Евгении, – это я беру на себя, уговорю матушку, но, думаю, в бумагах искать нечего. Калистрату сознательно путала Евгения, зная настойчивость и проницательность новой экономши. Она действительно хотела ее отправить на разведку в московские лавки – их четыре. И на православную выставку на ВВЦ, где у нас постоянный стенд. Торгуют в основном женщины мирские – мы их, конечно, знаем, но не как своих родных сестер. К тому же происходит ротация – кто-то заболевает, кто-то не может или не хочет стоять.
Мать Нина стряхнула невидимую пылинку с прилавка, подравняла тонкие книжицы, выставленные в лоточке.
– Выручка вместе с записками и требами забирается из лавок каждые два дня. Тогда же подвозится и товар. Занимается этим наш водитель «газели». Он местный уроженец – Слава Мещеринов. Хороший парень. Верующий. Трое деток. Жена – воспитатель детского садика. Каждое воскресенье они в храме. Слава непьющий, расторопный, честный. Матушка ему, уверяю вас, платит очень щедро. Он совершенно не заинтересован жульничать. Да и как бы это у него получилось? Половину выручки не привезти? Так все сдается по отчетам и рапортичкам. Вступить в сговор с продавщицей? Не знаю. Не верю я в такой вариант. Думаю, с въедливостью Калистраты, а она и с электриками тут, и с газовиками, и с архитекторами разбиралась как заправская бизнес-леди. Так вот Калистрата, на это и был расчет Евгении, нашла бы там кучу нарушений и, может, воровства. Но это стало бы той завесой, которая скрывала главное: пропажу. – Нина внимательно посмотрела на Светлану, потом на Юлю. – Пропажу ДВАДЦАТИ МИЛЛИОНОВ рублей из сейфа. – У подруг одновременно вырвался возглас изумления.
– Это деньги, пожертвованные нашим главным спонсором, настоящим благодетелем, – Нина перекрестилась, – на строительство паломнического корпуса.
Первой опомнилась Люша.
– А каким образом мать Евгения хотела скрыть кражу таких денег? Неужели лавки дают так много, что недостача нескольких дней, вдруг открытая, может оправдать десятки миллионов? И потом… Зачем вообще скрывать воровство из сейфа? Первым делом могут подумать на саму Евгению.
– Здесь труднообъяснимые причины. Евгения старая, очень преданная матери Никаноре, и не очень, как бы это… дальновидная раба Божия. Она давно как бухгалтер не устраивает матушку. Я подводила к тому, чтобы поставить казначеем другую сестру, подучив ее на бухгалтерских курсах, но мать Евгения упиралась и даже умоляла не делать этого, а потом… У нас здесь… Фотиния знает, все решает личная преданность матушке, молчаливость и смирение. Своя воля в монастыре отсекается. Это самое трудное. И самое главное.