— Из-за всего, — пожал плечами Флойд. — Блондинку с коротким носом и серыми глазами так же трудно вообразить себе на Панамском перешейке, как негра на Аляске. Исключая туристок.
— В моей крови есть примесь европейской. По материнской линии.
— Это другое дело! — Флойд опустил спинку своего кресла и вытянул ноги, сунув руки в карманы. — Так вы домой… — Он зевнул. — Чем же занимались в Нью-Йорке? Просто прогулка?
— Я училась, — с гордостью сказала она. — В Колумбийском, на факультете журналистики.
Флойд повернул голову и посмотрел на нее, как ей показалось, немного насмешливо.
— Ого… И окончили?
— Вот так! — девушка подняла руку и щелкнула пальцами. — С отличием.
— О-о, даже так. Поздравляю, в таком случае мы с вами друзья по несчастью.
— Вы тоже журналист? — обрадованно спросила девушка.
— В некотором роде… Я сейчас работаю для «Юнайтед»…
Он опять зевнул. Девушка, очевидно обидевшись, прекратила дальнейшие расспросы и замолчала, отвернувшись к иллюминатору.
— Не обращайте внимания, — пробормотал Флойд, — мне вообще чертовски мало приходится спать… Так как вас зовут, вы говорили?
— Я вам ничего не говорила, — пожала та плечами. — Меня зовут Монсон, Джоанна Аларика Монсон.
— Меня — Реджиналд Флойд. Зовите просто Реджи, так проще. Монсон… Монсон… У вас там, если не ошибаюсь, есть один министр…
— Полковник Эльфего Монсон, — кивнула Джоанна Аларика. — Просто однофамилец… Меня всегда спрашивают, но это совпадение. Мы даже не дальние родственники, насколько я знаю. Вообще в Гватемале Монсонов много.
— Вот как… — лениво протянул Флойд. Он пошевелил ступней, разглядывая носок туфли, и вытащил из кармана трубку. — Чем же занимается ваш дэдди? Тоже политикой, как и его однофамилец?
— О нет! Он… У него просто плантация кофе… довольно большая, — добавила Джоанна извиняющимся тоном. — Политикой он пробовал было заняться при триумвирате генерала Понсе в сорок четвертом году, но не успел из-за октябрьской революции.[1]
Флойд сунул в рот пустую трубку и закинул руки за голову.
— Надо полагать, нынешнее правительство ему не особенно по душе, не так ли? — подмигнул он своей собеседнице.
— Боюсь, что да… Он… — Джоанна замялась, подыскивая слово, — он придерживается несколько устарелых взглядов на многие вещи и… в конце концов это понятно, не правда ли? Когда политические и общественные взгляды человека сложились еще при старом порядке вещей, ему не так просто привыкнуть к новому… В частности, он почему-то убежден в гибельности аграрной реформы, это самое неприятное.
— Неудивительно, черт возьми, — усмехнулся Флойд. — У человека отняли возможность стать политиком, а теперь отнимают еще и землю.