Мигель недоумевающе пожал плечами и затоптал окурок.
— Ну ладно, не ломайте голову, все равно не догадаетесь. Шлет вам большой привет дон Эрнандо Ортис. Помните такого?
— Ну как же! — воскликнул Мигель. — Дон Эрнандо, ну еще бы! Он сейчас там?
— Ага. Заправляет синдикатом портовых рабочих. Вы с ним давно знакомы?
— Целую вечность, каррамба! Точнее, еще со студенческих времен. Я ведь через него и вступил в ГПТ,[27] он, собственно, был моим «крестным». Ну, как он сейчас, дон Аугусто? Очень постарел?
— Да я бы не сказал… Ну, седина сединой, но по части энергии он, пожалуй, любого из нас обставит на два корпуса. Просил передать привет и сказать, что на днях непременно напишет.
— Я сам напишу ему завтра же, — кивнул Мигель. — Вот не знал, что он перебрался в атлантическую зону… Адрес его у вас есть?
— Так я сам могу отвезти, вернее будет.
— А вы сюда ненадолго?
— Нет, я всего на пару дней заехал по пути — своих повидать. Я там в порту работаю, машинистом.
— Вот как… Ну, тем лучше, письмо я вам завтра приготовлю. Ну, а как у вас там?
Мигель повернул голову и посмотрел на едва различимый в темноте силуэт собеседника. Дон Аугусто пожал плечами.
— Э, как всюду… более или менее. Вообще-то неспокойно.
— Да, это сейчас везде, — задумчиво сказал Мигель, потирая подбородок. — Но так, определенного ничего?
Дон Аугусто пошевелился в темноте, поднял что-то с земли и, судя по звуку, стал медленно ломать сухой прутик.
— Да как сказать… — отозвался он не сразу. — Дон Эрнандо, тот смотрит на дело мрачно. Вы когда будете ему писать, не забудьте рассказать про здешнюю обстановку. Он очень этим интересовался.
— Обстановка здесь довольно скверная, — также негромко сказал Мигель. — Вы сами понимаете, плантации…
— Ну, понятно. Ортиса это и беспокоит. Он говорил мне, что предпочел бы видеть вас где-нибудь в другом месте… не в департаменте Эскинтла. Небось на финках кругом одна сволочь?
— Да, я из плантаторов не знаю ни одного, кто не держал бы камня за пазухой. — Он подумал о Джоанне и украдкой взглянул на светящиеся стрелки часов, досадуя на опоздание Доминго. Потом усмехнулся: — Мне-то, в случае чего, была бы крыш «ка в первую голову, это наверняка.
— Как члену партии?
— Не только. Я в прошлом году работал в Комитете аграрной реформы…
— А, — понимающе сказал дон Аугусто. — Я слышал, вас отсюда переводят?
— Да, в столицу, — почему-то неохотно ответил Мигель. Странное чувство какой-то неловкости на мгновение овладело им; он понял вдруг, что стыдится своего предстоящего отъезда. Покинуть «кофейные земли» в такой напряженный момент — почти дезертирство. В Гватемале последние десять лет именно народный учитель являлся обычно проповедником и представителем новых идей демократического правительства. А теперь, когда над страной нависла такая угроза, может ли он оставить на произвол судьбы тех, кого учил? «Но, черт возьми, я ведь не просил об этом переводе, — возразил он сам себе. — А отказываться от более ответственной работы из-за каких-то слухов, из-за опасений тоже было бы нелепо…»