Джоанна встала и, поднявшись на цыпочки, взяла со шкафа стакан и алюминиевую кружку.
— Мы будем пить за другое, — сказала она и подошла к Мигелю. — Вот что… Ты говорил, я должна суметь сделать выводы из того, что произошло между мной и отцом… вообще из того, что я увидела сейчас дома. Так вот. Мне кажется, я эти выводы уже сделала. Дома я, конечно, долго не останусь: поживу недели две — и потом в столицу, устраиваться с работой. У меня очень хорошие рекомендательные письма, помнишь, я тебе писала про Галиндеса? Ну, и… ты ведь тоже переезжаешь туда же, верно? Поэтому…
Джоанна сбилась и несколько секунд молчала, покусывая губы.
— Впрочем, все это не то… Мигель, я правильно поняла твое последнее письмо? Я хочу сказать: тот вопрос, который ты мне в нем задал…
— Я думаю, ты поняла его правильно, Джоанна, — охрипшим вдруг голосом сказал Мигель и поставил на стол бутылку.
— Так вот… Тогда я тебе отвечу. Я хочу быть твоей женой, и постараюсь быть хорошей. Я даю тебе слово, Мигель, что тебе никогда не придется меня стыдиться, что бы ни случилось…
Минуту Мигель смотрел на нее с немного растерянной улыбкой, потом схватил ее руки и прижал к своему лицу.
— За это нужно выпить, правда? — шепнула Джоанна.
Два часа пролетели незаметно. Шампанское было выпито, и голова от него слегка кружилась. Кружилась она и от поцелуев, и от ласкового шепота, и от безмолвных взглядов, и от планов на будущее. Было решено много вопросов большой важности: в каком районе искать квартиру, дорого ли придется платить за две небольшие комнатки с кухней и какую мебель покупать — новую, в рассрочку, или подержанную, — и как назвать первого ребенка, и многое другое. Потом за окном в кустах что-то затрещало, и в комнату, мягко подпрыгивая, вкатился футбольный мяч.
— Мы идем обедать, сеньор професор! — крикнул звонкий голос. — После еще придем!
Джоанна взглянула на часы.
— Ох, уже первый час… Милый, мне нужно ехать, у нас сегодня обедают какие-то питекантропы, и я должна присутствовать…
— Брось, — шепнул Мигель, прижимая ее к себе, — пообедают и без тебя… Ты им только аппетит испортишь.
— Не-ет, сегодня я буду вести себя хорошо, — засмеялась Джоанна, — чинно, как полагается благовоспитанной сеньорите из хорошего общества. Что ж делать, приходится соблюдать конванаисы![38]
— Становишься благоразумной?
— Нет, что ты! Благоразумной я, наверное, никогда не буду, но я уже становлюсь трусихой. Сегодня отец разговаривал со мной таким тоном, что я просто испугалась: вдруг возьмет и задаст мне трепку? К сожалению, он таков. И я дала себе слово по возможности избегать конфликтов. Тем более что терпеть осталось не так уже долго, не правда ли?